Меня всегда занимало, куда после 1917 года девались мощные российские сословия, каждое со своей культурой, идеологией и сословной честью. Ну, допустим, дворянство истребили или вытолкнули в эмиграцию. Зато чиновничество переродилось в «совслужащих» только внешне – без развитой бюрократии еще ни одно государство не стояло. Где-то в 1950-х, после смерти Сталина,  выяснилось, что сохранилось и некое фантомное мещанство – ремесленников, уличных торговцев и прочих мелких предпринимателей вроде бы почти не осталось, но мещанское самосознание, безусловно, существовало, и с ним приходилось яростно бороться. Тогда же, при Хрущеве, принялись доканывать и остатки крестьянских добродетелей…

Однако сословное деление общества, как выяснилось еще через сорок лет, никуда не исчезло – в 1990-е оно вновь расцвело пышным цветом. Постепенно возродилось даже купечество – теперь это сословие именуется предпринимателями. Причем, как и в старые добрые времена, новое купечество уже поделилось на три гильдии: РСПП – первая, «Деловая Россия» – вторая, «ОПОРА» – третья. Уже и сословный праздник появился – День предпринимателя…

Зато «класс-гегемон» в России куда-то исчез – за два десятилетия из всех пролетариев разве что шахтеры периодически напоминали о себе громкими забастовками. В общем, классовое деление общества нынче не актуально, а вот сословное – вполне. 

Самый толковый исследователь всех этих явлений нынче – социолог Симон Кордонский, который успел поработать при Путине в президентской администрации, а нынче преподает в Высшей школе экономики. Он разъясняет: «Понятия государства и общества возникли в XVII веке и, разумеется, не у нас. Мы в своем социальном развитии находимся на той стадии, когда отделение общества от государства еще не произошло. Вернее, в 1990-е они пытались разделиться, но не получилось. Сейчас снова происходит их интеграция. Вот наш президент сказал, что бизнес и государство должны действовать как одна корпорация…

Конфликты у нас – это конфликты не между государством и обществом, а именно между сословиями корпоративного государства. Чекисты конфликтуют с наркополицейскими, прокурорские с финансистами, ученые со священнослужителями. Была имперская сословная система, потом советская, сейчас создается постсоветская. То, что называется рынком, у нас не может отделиться от сословной структуры. А сословная структура функционирует не по рыночным законам, а по принципам социальной справедливости, которая заключается в распределении ресурсов сообразно сословному статусу: рабочие получают столько-то, милиционеры – столько-то. Не зарабатывают, а именно получают. И эта система несовместима с рынком и соответственно с классовым расслоением».

Сословий, по Кордонскому, в России множество. Есть государственные гражданские служащие трех видов – федеральные, региональные и дипломатические. Есть военнослужащие – ФСБ, внутренние войска, СВР и т.д. Есть правоохранители – их примерно столько же разных видов, от наркополицейских до таможенников. Есть судейские и прокурорские, муниципальные служащие и т.д.

Но главных, титульных сословий, статус которых подтвержден федеральными законами, в России семь. Это государственные гражданские служащие; военнослужащие; правоохранители; судьи; депутаты; муниципальные служащие; и, наконец, казаки.

К нетитульным сословиям Кордонский относит предпринимателей; лиц «свободных профессий» (ученые, журналисты, писатели, художники, спортсмены, священнослужители); бюджетников; работающих по найму; и, наконец, заключенных.

 «Разница между работниками и членами титульного сословия: служивые служат, а не работают. Они получают оклад, жалованье и довольствие, а не зарплату. А самое главное – берут мзду с членов низкоранговых сословий. Это необходимо для подтверждения их статуса в сословной иерархии. Гаишникам, например, водители платят не потому, что нарушают правила, а потому, что фиксируют таким образом подчиненное положение своего сословия по отношению к сословию гаишников». Кордонский даже вводит понятие социальной ренты, которой члены титульных сословий облагают сословия нетитульные. А также «неформализованное понятие старшинства крыши»: известно, например, что прокурорская крыша старше, чем ментовская.   

«Пока есть ресурсы, эта сословная система будет воспроизводиться, как воспроизводится много веков, несмотря на перестройки и революции. Чем больше будет ресурсов, тем ярче будут проявляться ее особенности». В общем, «Россия – страна, в которой в стабильные времена, вне революций и перестроек, доминирует сословное мироустановление, основанное на неравенстве граждан перед законом и различиях в объеме прав и обязанностей перед государством». Дело в том, считает Кордонский, что Россия – «ресурсное государство», где ресурсы не умножаются, а распределяются – делятся между сословиями. Классовое же устройство, адекватное рыночной экономике, у нас уже больше ста лет не может сформироваться – его сметают волны «сословной жажды социальной справедливости», то есть все эти революции перестройки. 

Самое интересное для нас сегодня – насколько экономический кризис может спровоцировать очередную волну этой самой жажды социальной справедливости, и какое сословие при этом может выиграть, а какое – проиграть. Но об этом придется поговорить в следующий раз, а то у меня размер колонки кончается.