Новости компаний

[19 апреля] Пассажиры московского метро стали реже читать и больше работать
[18 апреля] Горняки УК «Кузбассразрезуголь» установили всероссийский рекорд по транспортировке горной массы самосвалом БЕЛАЗ
[18 апреля] МегаФон включил 4G на Глубокинском водопаде
[17 апреля] Виртуальный помощник Елена приблизилась к человеческим способностям
[17 апреля] УК «Кузбассразрезуголь» подтвердила соответствие требованиям международного стандарта энергоменеджмента

Издательская группа «Авант»

Областной экономический еженедельник «Авант-ПАРТНЕР»
Деловой альманах «Авант-ПАРТНЕР Рейтинг»

Областной экономический еженедельник «Авант-ПАРТНЕР» № 15 от 20.07.2017

Ольга Гайнетдинова: «Мы выбрали для себя нишу, где венчурных инвестиций не существует – ни в России, ни за рубежом»

В конце 2016 года Венчурный фонд Промсвязьбанка и «ОПОРЫ РОССИИ» расширил сферу деятельности и трансформировался в Инвестиционный фонд. При этом фонд сохранит проектный подход к отбору кейсов для инвестирования. Накопленный опыт работы с франшизами будет направлен на развитие отдельного направления деятельности Фонда. Работа с такими проектами будет строиться по принципу: деньги от фонда должен получать франчайзи при поручительстве франчайзера. Молодежное направление останется отдельной веткой деятельности Инвестиционного фонда. Отбор всех инвестиционных проектов будет осуществляться в регионах, где расположены офисы Промсвязьбанка. Региональный директор ОО «Кемеровский» ПАО «Промсвязьбанк» Ольга ГАЙНЕТДИНОВА рассказывает о причинах смены концепции, новых рыночных вызовах и планах по развитию проекта.

 

– Скажите, какие цели ставил Промсвязьбанк, создавая Венчурный фонд – всё-таки нетипичный бизнес для банка?
– Да, высокорисковые инвестиции – нетрадиционное для банков поле деятельности. Но скажу даже больше: мы не просто решили организовать фонд для стартапов, мы выбрали для себя нишу, где венчурных инвестиций не существует в принципе – ни в России, ни за рубежом.
Мы вкладывали в малые и средние компании в сфере торговли, услуг и производства, помогали предпринимателям кратно увеличить их бизнес в короткие сроки. Это были своего рода продуктовые изыскания «на местности»: мы пытались понять, какие продукты будут востребованы МСБ. Ещё одна наша задача – помощь предпринимателям. Сюда входят обучение, консалтинг, повышение их финансовой грамотности.
Большинство наших инвестиций мы закрывали по схеме проектного финансирования. Да, были случаи, когда мы просто продавали свою долю как классический венчурный фонд, где-то клиент погашал инвестицию с определённой доходностью, но чаще всего мы обговаривали индивидуальные условия кредитования.
Все кредиты имели отсрочку по погашению. Как только проект начинал «генерить» прибыль, мы строили график возврата инвестиции: либо зашивали в кредитный договор фиксированную процентную ставку, либо рассчитывали её по некой формуле от максимальной суммы прибыли за весь период действия договора.
Поскольку всё-таки мы инвестируем деньги Промсвязьбанка, который входит в банковскую систему страны и контролируется регулятором, у нас нет возможности работать по классической схеме венчурных инвесторов, где одна звёздная компания может обеспечить доходность по всему портфелю с учётом 80% неуспешных инвестиций. Нам важно, чтобы Венчурный фонд как минимум окупал себя. Думаю, в целом по портфелю количество неуспешных проектов не будет превышать 20%.

 

– Ольга Викторовна, какие итоги первого этапа работы вы бы могли отметить?
– Фонд был запущен четыре года назад. Первый этап работы Фонда окончательно мы планируем завершить до конца 2017 года, но уже сегодня руководство банка дало положительную оценку этому проекту. За 4 года мы рассмотрели более 5000 проектов, из которых проинвестировали 25 на общую сумму порядка 100 млн рублей.
Из пяти сделок мы уже вышли: где-то через продажу доли инвестору поздних стадий (кейс CityFootball и фонда UTF), где-то через стандартный кредитный договор с банком (компании «Велодрайв», «Баба-Шура», «НИКо»), 3 проекта на сегодня признаны неудачными, остальные компании развиваются по плану. Ожидаемая минимальная доходность по всему портфелю составит 25%.

 

– По вашему мнению, 25 инвестиций за 4 года – это много или мало?
– Если мы говорим о стандартной кредитной фабрике, цифра 25 и правда может показаться маленькой. Если рассматривать в рамках стандартной банковской практики – то это мало. Но Фонд работает с компаниями в проектной логике, то есть смотрим все три составляющие – прошлое (с какими трудностями сталкивался предприниматель, как их преодолевал, какой опыт накопил), настоящее и будущее, пытаемся спрогнозировать, приведёт ли предлагаемый проект к кратному увеличению выручки компании.Подобным образом с малым бизнесом в России не работает ни один банк, поскольку эта технология очень дорогостоящая.
На рассмотрение каждого проекта уходит 2-3 месяца, к глубокому анализу бизнеса, отрасли, трендов подключаются профильные специалисты. Иногда приходится изучать бизнес буквально до «молекул», разбираться, из чего производится тот или иной продукт, где и как закупается сырьё. И, конечно, особое внимание мы уделяем самому предпринимателю: смотрим, насколько он готов работать над своим бизнесом, оперативно реагировать на нестандартные ситуации, отвечать на рыночные вызовы, удерживать своего клиента, гибко менять модель монетизации.

 

– Почему Фонд изменил концепцию?
– На то у нас две основные причины. Во-первых, желание расти. Мы поработали с молодёжным предпринимательством, поняли его сильные и слабые стороны, сформировали чёткие инвестиционные критерии и модели вложений. Теперь настало время уделить внимание другим не менее актуальным сегментам клиентов.
Во-вторых, необходимость гибко реагировать на изменения условий внешней среды. А они, естественно, стали другими. Самый актуальный вопрос современной экономики России – как развить собственное производство, как эффективно реализовать политику импортозамещения? Для этого нужны новые предприниматели, новые компании, в том числе малые и средние.
Посмотрите на кредитные портфели крупнейших федеральных банков – все сплошь торговля и сервис, производственники занимают, от силы, 5%. Финансировать потоковое производство в большем объёме могут позволить себе либо региональные банки, либо игроки в рамках каких-то программ поддержки.
Мы смотрим в будущее уже сегодня, поэтому хотим быть рядом с клиентом, изучить его проблемы, понять, как можем быть ему полезны, какие продукты можем предложить.

 

– И как сейчас устроен обновленный Фонд?
– Мы предлагаем бизнесу комфортные кредитные условия, даём рекомендации по развитию бизнеса и следим за состоянием самого бизнеса. Остался наш проектный подход к отбору объектов инвестирования: всех перспективных предпринимателей мы посмотрим подробно.
Для производственников мы готовы предоставлять более длинную отсрочку – вплоть до двух лет, дальше строить индивидуальные графики погашения. Горизонт инвестирования сохранится на прежнем уровне – 5 лет. Конечно, на 25% доходности в этой сфере мы не рассчитываем, в договорах будут ставки, приемлемые для проекта. Промышленный бизнес не настолько рентабельный, к тому же важно сохранить высокую мотивацию у самого предпринимателя. Не хотелось бы, чтобы ему приходилось отдавать Фонду всю свою маржу.

 

– Будет ли докапитализирован Фонд?
– Из первоначальных 300 млн средств в данный момент мы разместили примерно 35%. Плюс до конца следующего года мы ожидаем возврата средств от портфельных компаний. Если спрос на продукты Фонда сохранится, то это будет хорошим поводом для руководства задуматься о докапитализации – к тому же, средний чек инвестиций, как ожидается, повысится.

 

– На какую максимальную сумму инвестиций Вы ориентируетесь?
– Промышленные проекты, с которыми мы работаем, как правило, довольно капиталоёмкие. Принятая сейчас «верхняя» цифра в 10 млн – это наш внутренний ориентир, при необходимости мы можем увеличить эту сумму.
Производственным проектам часто требуются гораздо большие вложения, поэтому в этом сегменте мы планируем работать в тесной связке с институтами государственной поддержки: Фондом развития промышленности, МСП Банком, Корпорацией МСП, Фондом развития моногородов, Фондом развития Дальнего Востока и другими. Большинство из них даёт деньги предпринимателям на условиях со-финансирования: на каждый государственный рубль заявитель должен доложить рубль частных инвестиций (собственных или привлечённых).
Естественно, когда речь идёт о десятках миллионов, небольшим компаниям сложно найти такие средства, поэтому и государственные деньги становятся для них недоступны. Думаю, мы сможем стать тем самым плечом, которое поможет соискателям.
Сейчас мы активно обсуждаем возможности сотрудничества с госинститутами, думаю, в будущем мы сможем предоставлять друг другу доступ к собственным pipe-line: они смогут посмотреть наш портфель, а мы их.

 

– Есть ли какие отрасли, на которые ваш фонд будет ориентирован в большей степени? Будет ли какой-то «стоп лист» по определённым отраслям, ведь не секрет, что сегодня некоторые отрасли просто «лежат»?
– Проблем в производственной сфере хватает. Во-первых, это отсутствие сырьевой базы. Когда мы смотрим проекты и доходим до сырья, то видим, что большинство компаний везёт материал из-за границы, поскольку в России аналогов либо нет вообще, либо они ненадлежащего качества. Это первый очень большой вызов для всех с учётом нестабильности валютных курсов. С другой стороны, для российских предпринимателей это огромный рынок.
Вторая особенность – недостаток отечественных заводов в принципе: тут либо зарубежные производители, либо осколки советских промышленных гигантов, которым так и не удалось перестроиться на современные технологии.
Третья проблема – отсутствие людей, способных быстро построить новое производство. Как правило, у нас есть выходцы с советских заводов, знающие технологию и готовые наладить именно производство, и менеджеры, умеющие продавать, но не знакомые с заводами изнутри. Успех проекта лежит на пересечении этих двух компетенций. При этом никаких отраслевых ограничений мы для себя не ставим. Это, на мой взгляд, только усложнит и без того непростой процесс отбора компаний.
По моим личным ощущениям, больше интересных проектов мы увидим на B2B-рынке. Работа с конечным потребителем потребует от компании определённых вложений в маркетинг, к тому же на рынках товаров народного потребления высокая конкуренция, при таком ассортименте импортных брендов будет сложно поставить на полку новый продукт.

 

– Будут ли какие-то особые условия при финансировании бизнеса по франшизе?
– Примерно половина проектов, приходивших в Фонд за инвестициями, реализовывалась по франшизе, в текущем портфеле таких сделок девять. Сразу стало понятно, что подобный бизнес требует отдельного изучения, ведь здесь мы имеем дело не только с предпринимателем, но и с франчайзером.  Мы смотрели, как обе стороны общаются между собой, как решают спорные вопросы, какие есть неоправданные ожидания. Для себя мы сделали выводы про франчайзеров: не со всеми есть желание продолжать сотрудничество.
Мы строим работу в этом сегменте на двух постулатах: во-первых, кредитование франчайзинга – это кредитование франчайзера, а не франчайзи, поскольку заёмные деньги помогают первому расширить собственный бренд, географическое присутствие и успешно конкурировать с другими игроками отрасли.
Во-вторых, деньги от Фонда должен получать франчайзи при поручительстве франчайзера. Это, с одной стороны, избавляет головную организацию от необходимости проводить деньги через себя, обслуживать кредит и следить за его возвратом, а, с другой, стимулирует развивать франчайзинговую точку как собственную. В такой логике мы сейчас стартуем с одной компанией, надеюсь, наши гипотезы подтвердятся.
Однозначно, что мы будем составлять что-то вроде списка проверенных партнёров. Нам важно найти надёжные компании, которые будут готовы не на словах, а на деле поддерживать своих франчайзи. Пока на рынке нет желающих поручаться за своих франчайзи. Нет тех, кто готов брать на себя финансовую ответственность, и в случае провала выкупить точку в собственную сеть, погасить инвестицию Фонда, вывести её в прибыль с помощью антикризисного управления, а впоследствии, возможно, продать новому франчайзи. Возможно, дороже, чем стартап.

 

– Изменится ли процедура отбора проектов?
– Технологию отбора мы менять не будем, она хорошо зарекомендовала себя.

 

– Можете озвучить причины, по которым отклоняли заявки?
– Наверное, в половине случаев причина отказа – финансовая безграмотность. Клиенты, особенно молодые, не утруждают себя старательными расчётами: они не понимают, откуда придёт первая выручка, кто их покупатель, какие у него потребности. Сильно страдает бизнес-планирование.
Самые частые ошибки – недооценка бюджета проекта: очень радужные ожидания по доходом и, наоборот, заниженные цифры расходов. Были заявки, где соискатели даже не учитывали налоги. Когда мы поправляли их бизнес-модели, становилось очевидно, что бизнес убыточен, и они сами отказывались от этих проектов.

 

 

Деловые новости

[19 апреля] Поступления налога на прибыль в областной бюджет в первом квартале сократились на 60%
[19 апреля] Главу КУМИ Ленинска-Кузнецкого приговорили к 7 годам условно со штрафом в 2 млн рублей
[18 апреля] Tele2 увеличит количество 4G частот в крупных городах Кузбасса
[18 апреля] Бывших руководителей кемеровского «Жилкомцентра» осудили за взятки
[18 апреля] Компания MST начала строительство завода сухих строительных смесей в Кемерове

Все новости

 Видеоинтервью

Рынки/отрасли

Поиск по сайту