Сразу после инаугурации президента Медведева и утверждения премьера Путина был объявлен состав нового кабинета министров, а чуть погодя – новый состав президентской администрации. Рокировочка оказалась столь массовой, что больше напоминала переселение народов.

Вслед за Владимиром Путиным из Кремля в Белый дом перебрались Игорь Шувалов (из помощников президента на пост первого вице-премьера), Игорь Сечин и Сергей Собянин (из президентской администрации в вице-премьеры), Игорь Щеголев (из шефов протокола в кресло министра связи и коммуникаций), Александр Коновалов (из полпредов, то есть той же президентской администрации – в кресло министра юстиции).

Соответственно, из Белого дома в Кремль, вслед за Дмитрием Медведевым, пересели: Сергей Нарышкин (глава правительственного аппарата стал главой президентской администрации), Владимир Устинов (из министров юстиции в полпреды), Леонид Рейман (из министров в помощники президента), Михаил Зурабов (этот расстался с министерским портфелем чуть раньше, но тоже оказался помощником президента)… Да и Николай Патрушев, из ФСБ перебравшийся в Совет безопасности, тоже будет сидеть в Кремле. 

Большинство министров и президентских администраторов, впрочем, осталось на своих местах. Понятно, структуру правительства несколько изменили, перераспределили ряд полномочий, ликвидировали несколько федеральных агентств. Но в общем, из первых лиц совсем без портфеля и без кресла, кажется, оказался один только министр культуры Соколов. На его место пришел посол во Франции Александр Авдеев, вроде бы карьерный дипломат, но внешне чем-то неуловимо напоминающий «искусствоведа в штатском». Отсюда складывается полное впечатление, что все у нас в стране хорошо, кроме культуры. Культуру необходимо срочно подтянуть.

Буквально на следующий день после всех этих назначений в Кемеровском областном драматическом театре состоялась премьера комедии Вильяма нашего Шекспира «Укрощение строптивой». Сразу хочу оговориться, что создатели спектакля в него никаких политических аллюзий, по-видимому, не вкладывали. Спектакль начал репетироваться за несколько месяцев, когда не только все кремлевско-белодомовские рокировки невозможно было предугадать, но даже и президента Медведева еще не только не инаугурировали, но даже и не избрали. Однако культура, и в особенности классика - это такая машина, которая неизбежно порождает множество смыслов, в том числе и остро-актуальных. Так что о чисто театральном смысле этого зрелища я через неделю, если бог даст, напишу отдельно, а теперь – только о том, что в нем невольно зарифмовалось с судьбоносными политическими событиями.

Шекспира в Кемерове поставили полноформатного и развесистого, с интродукцией и интерлюдиями, которые современный театр обыкновенно опускает. Получается спектакль про актеров, которые играют пьесу, чтобы одурачить некоего упившегося медника, которого шутки ради заставляют поверить, что он на самом деле высокородный лорд. Принцип известный: то ли милиционеру приснилось, что он бабочка, то ли бабочке снится, что она милиционер… Шекспир использовал этот прием неоднократно – например, в «Гамлете», где, если помните, представляют спектакль под названием «Мышеловка». В «Укрощении» же все еще более запутывается: и лорда-шутника, и бедного медника «по ходу пьесы» так разобрало, что они сами принялись участвовать в представлении во все лопатки. В общем, сон и явь, иллюзия и действительность перепутываются окончательно.

Пока медника дурачат, а строптивую укрощают, действие происходит в каком-то кафкианском бедламе. На сцене воздвигнута конструкция из деревянных брусьев и лестниц, живо напоминающая приснопамятный ильф-и-петровский театр «Колумб» (в свою очередь пародировавший театр Мейерхольда). Бояре, то есть дворяне, то и дело лезут на трапеции, и вот-вот, кажется, появится Агафья Тихоновна на проволоке. Костюмы не то чтобы сильно осовременены – просто персонажи одеты кто во что горазд – эти в приказчицкие жилетки, эти в откровенное рубище, а эти и вовсе затянуты в черную кожу. Главный герой – не то бандит, не то спортсмен: мы ведь помним времена, когда два эти ремесла были почти синонимическими… Действие переполнено трюками, драками, пластическими нумерами, суфлерскими подсказками и антрепренерской муштрой. Бедный похмельный медник, единственный якобы зритель, своими репликами нагнетает градус безумия.

Но вот строптивая укрощена, папеньку ее развели и уболтали, дело идет к свадьбам, которых в спектакле целых три, и антураж меняется по мановению ока. Деревянные конструкции украшаются белыми парусами. Типа, громада двинулась и рассекает волны. Джентльмены оказываются в белых смокингах, леди – в свадебных платьях. Бандитские выходки и мошеннические трюки отставлены, гламур крепчает, и персонажи так прочно срастаются со своим новым обличьем, что и сами совершенно забывают, кого они изображали пять минут назад.

Апофеоз всего действа: Петручио демонстрирует свою власть над побежденной Катариной. Она произносит длинный монолог о том, как сладко смиряться в истовом послушании и склоняться перед защитником и кормильцем. И, кажется, вот-вот вставит что-нибудь про вертикаль власти, стабильность, демографическую политику и ответственность бизнеса… А глаза грустные-грустные.

Вот я и думаю, что с культурой у нас в общем и целом все не так уж плохо. По крайней мере, налицо кой-какие достойные плоды. А вот что касается всего остального… не знаю. Как-то одинаково.