|
|
Бизнес-портал КузбассаНовости, обзоры, рынки, аналитика,
|
|
|
|
|
| об изданииархив номеров журналарекламаподпискаобратная связьчитатели о насАвант-ПЕРСОНАДоброе дело |  |
Новости компаний[24 апреля] МегаФон первым из операторов разработал радиосвязь для экстренных служб и бизнеса
Издательская группа «Авант»
Областной экономический еженедельник «Авант-ПАРТНЕР» |
Авант-ПАРТНЕР РЕЙТИНГ № 1 от 29.03.2016
/%D0%9E%D0%A4%20%D0%A1%D0%BF%D1%83%D1%82%D0%BD%D0%B8%D0%BA.jpg) Кризис перепроизводства, накрывший мировую угольную промышленность, в очередной раз привлёк внимание властей Кузбасса к вопросу переработки угля. На мировых рынках уголь сильно подешевел, даже с учётом курсовой разницы доходность угледобычи в Кузбассе, за многие тысячи километров от основных рынков сбыта, снизилась. В таких условиях власти региона вновь стали обсуждать создание добавочной стоимости за счет дополнительных стадий обработки и переработки угля.
Обогатить всё добытое
В угольной промышленности одним из таких способов, самым доступным, является обогащение. За последние 15 лет в Кузбассе построили 31 обогатительную фабрику и установку, из которых только в 2015 году были сданы три новые обогатительные фабрики. «Калтанская-Энергетическая» (ОАО «Угольная компания «Кузбассразрезуголь» (КРУ)) в Новокузнецком районе, «Карагайлинская» (ООО «Угольная компания «Заречная») в Прокопьевском районе, модульная фабрика шахте «Талдинская-Западная» ОАО «СУЭК-Кузбасс» (также в Прокопьевском районе). Только эти три фабрики способны перерабатывать 7,5 млн тонн угля в год (о темпах ввода мощностей обогащения и о том, что именно последний период был самым-самым для углеобогащения Кузбасса см. также «Новое время для угля»). Фабрика на «Талдинской-Западной» может ежегодно перерабатывать 2,7 млн тонн угля с шахт компании «СУЭК» «Талдинская-Западная-1» и «Талдинская-Западная-2» и разреза «Заречный». На выходе предприятие получает более 1 млн тонн высококачественного концентрата с низкой зольностью (до 6,5%), который поставляется на экспорт. Кроме того, на фабрике производится более 1,2 млн тонн отсева, то есть угля мелкой фракции, который не годится для обогащения, но пользуется спросом у энергетиков. Отсев идёт на электростанции «Кузбассэнерго» для Беловской и Томусинской ГРЭС. По данным администрации Кемеровской области, на 1 февраля 2016 года в Кузбассе действовало в общей сложности 54 обогатительные фабрики и установки. Таким образом, сегодня в регионе обогащается более 70% добытого угля. «Сейчас обогащаем и перерабатываем на фабриках и установках 154 млн тонн угля в год, – заявил на состоявшейся в январе этого года в Кемерове Всероссийской научно-практической конференции «Перспективы развития углехимии в России: наука, технологии и производства» первый заместитель губернатора Кемеровской области, Максим Макин. – В лучшие советские годы максимальная добыча была 159 млн тонн угля в год, а тут 154 млн тонн только перерабатываем. Наша задача на перспективу обогащать весь уголь, который идёт на энергетику. Второе, самое перспективное главное – это глубокая переработка угля, углехимия, производство продукции с высокой добавленной стоимостью». Во глубину сибирский углей
По данным «Анализа перспектив конверсии угля в нетопливные продукты в условиях российского рынка», представленного на конференции, сегодня в мире методом пиролиза коксующихся углей получают около 680 млн тонн металлургического кокса и около 25 млн тонн каменноугольной смолы. Дальнейшей перегонке, в основном для получения ароматических углеводородов, подвергается 50% смолы. Также из угля производят последовательно карбид кальция, ацетилен, поливинилхлорид. Еще один метод переработки углей – газификация. По состоянию на конец 2014 года в мире работало 272 завода по газификации углесодержащего сырья в составе 686 газификаторов суммарной мощностью (по синтез-газу) – 117 Гигаватт. Более 400 из действующих газификаторов в качестве сырья используют уголь. На этапе строительства находятся ещё 74 завода в составе 238 газификаторов мощностью 83 Гигаватт. Лидерами в области технологий газификации являются такие инжиниринговые компании мира, как General Electric, Shell, Lurgi. В Китае существуют собственные промышленные технологии. В России производство металлургического кокса не меняется уже несколько лет. Сильнейшее падение объёмов производства товарного каменноугольного пека произошло в 2010 году и составило минус 38% к 2007 году. На 25% по отношению к 2007 году сократилось в 2014 году производство в нашей стране сульфата аммония, что связано с внедрением технологий очистки коксового газа от аммиака без получения сульфата аммония на 4 коксохимических предприятиях (ОАО «Кокс», ОАО «ММК», ОАО «Москокс», ПАО «Северсталь»). Большинство кокса в России производится холдингами для металлургических комбинатов внутри собственной технологической цепочки. На экспорт отправляется лишь порядка 10% от всего объема производства. Каменноугольной смолы на экспорт идет более 15%. Основными стимулами развития углехимии в мире, по оценке экспертов, являются дефицит углеводородов в совокупности их высокой стоимости по импорту (Китай, Монголия, Япония), а также ограничения в сфере экологии (США, Япония и Германия). В России на сегодняшний день другие стартовые условия. «Наши углеводороды, тот же природный газ для потребления промышленности, в 3,5 раза дешевле, чем в Китае, – отмечает заместитель губернатора Кемеровской области по экономике и региональному развитию Дмитрий Исламов. – Второе, в России не растёт потребление электроэнергии, снижается потребление теплоэнергии. Россия является экспортером нефти и газа. Мы не зависим от импорта углеводородов. У нас на сегодняшний день существует ограниченное число собственных инжиниринговых решений в области углехимии. С другой стороны, у нас есть преимущество. Мы обладаем угольным активом, это поддерживает перспективы углехимии в России». По мнению Дмитрия Исламова, перспективы угля, как сырья для органической химии, в России в перспективе будут находиться под давлением низких цен на природный газ на внутреннем рынке. Согласно «Анализу перспектив конверсии угля в нетопливные продукты в условиях российского рынка», нижняя граница мировой цены на нефть марки Brent, при которой углехимия является инвестиционно привлекательной отраслью на рынке, – 60 долларов за баррель. Прибыльными действующие углехимические производства остаются при цене не менее 50 долларов за баррель. А при стоимости менее 35 долларов за баррель генерируют убытки. Почему же в таких стартовых условиях власти считают важным и целесообразным заниматься развитием углехимии в Кузбассе? Руководитель департамента исследований ТЭК Института проблем естественных монополий Александр Григорьев в докладе «Угольная промышленности России: риски и перспективы» на саммите «Металлы и Уголь России», который состоялся в феврале в Москве, отметил, что в ситуации падающих спроса и цен основными механизмами развития рынка угля должны стать глубокая переработка угля и углехимия. В результате глубокой переработки угля и техногенных отходов в Кузбассе можно получать до 130 видов химпродуктов и более 5 тысяч видов продукции смежных отраслей, многие из которых приходится импортировать в настоящее время. «Развитие данных направлений позволит снизить затраты на перевозку угля и получить продукт с высокой добавочной стоимостью», – отмечает он. «Ключевая особенность нашего угольного рынка – это падение спроса, – поясняет Дмитрий Исламов. – За период с 2008 по 2014 годы поставки каменного угля на внутренний рынок сократились на 15,5%. Существующая система потребления угля на внутреннем рынке достигла уже своих ограничений. Международный рынок угля – это рынок, на котором выигрывают поставщики с меньшими затратами на транспортировку, на логистику. За счёт низкой себестоимости наши конкуренты могут переждать кризис. У нас другая ситуация. Транспортные расходы очень высокие. Вряд ли можно переждать. Получается, торговать невыгодно и с рынка уйти тоже нельзя, так как иначе нас заменят навсегда. Уголь теряет традиционные рынки. С другой стороны, мы оценили рентабельность продаж энергетического угля нескольких компаний. Она составила около 15%. Рентабельность метанола – 38%, пропилена из угля – более 50%. Это для внутреннего рынка. Рентабельность товаров на экспорт вырастает пропорционально обменному курсу. Таким образом, для нас переработка угля – это способ дороже продать сырьё на падающем отраслевом рынке. Другого выхода просто нет. Плюс, нужно учитывать импортозамещение, потому что наличие собственных технологий переработки угля – это признак готовности страны к долгосрочным изменениям на рынках углеводородов. Рынок – вот та движущая сила, которая рано или поздно заставит нас помимо добычи, обогащения добавить ещё и компетенции по переработке угля». Для разных целей и разных потребителей
Какие видятся возможности для развития углехимии в этих условиях российского рынка? «Итоги нашей аналитики показывают, что не совсем правильно говорить об углехимии, как об изолированной отрасли химической промышленности, – утверждает автор «Анализа перспектив конверсии угля в нетопливные продукты в условиях российского рынка» Артем Рада. – Следует говорить в принципе о переработке угля для разных целей и разных потребителей от металлургов до энергетиков и населения». Отсюда весьма широкий список возможных направлений развития углехимии в регионе. Например, эксперты считают перспективными технологии подготовки (обогащения) низкосортных углей для использования в пылеугольном топливе (ПУТ). По словам Артема Рады, пылеугольное топливо получает всё большее распространение в металлургии, потому как позволяет заменять дорогой коксующийся уголь низкозольными энергетическими углями в технологическом процессе доменной выплавки чугуна (в Кузбассе эта технология внедрена на Запсибе). Другое перспективное направление – производство углеродистых восстановителей, которые могут применяться в металлургии в технологии недоменного восстановления железа.
Наиболее перспективными направлениями сегодня в углехимии Кузбасса, по мнению Максима Макина, высказанном на углехимической конференции в январе, являются коксохимия с переработкой каменноугольной смолы. В качестве примера замгубернатора назвал антрацен, получаемый из каменноугольной смолы и служащий для приготовления красящих веществ. Один килограмм этого сырья стоит 40 тысяч евро или 13 вагонов угля. «Россия сегодня занимает четвёртое место в мире по производству каменноугольной смолы (1,2 млн тонн/год, после КНР, стран Евросоюза совокупно и Японии). При этом наша страна – крупнейший в мире экспортер каменноугольной смолы (190 тыс. тонн в 2014 году). Вывозить такое количество смолы не позволяют себе ни Китай (являясь крупнейшим производителем в мире – 17 млн тонн в 2014 г.), ни Япония, ни ЕС, ни США – потому что понимают ценность этого сырья, – рассказывает Дмитрий Исламов. – Они на основе этого сырья делают каменноугольный пек, связующее для электродов, используемых в алюминиевой промышленности и массу индивидуальных соединений, 1 грамм которых стоит дороже золота сегодня (индол, кумол, например). На этом фоне, Россия опять же занимает первое место в мире по импорту связующих для электродов (185 тыс. тонн импортировано в 2014 году). В итоге, мы – мировые лидеры по вывозу смолы и мировые лидеры по ввозу связующего для электродов, которое делается из каменноугольной смолы одновременно. Кроме того, мы зависим от импорта каменноугольного пека (ежегодный импорт около 200 тыс. тонн), который также из смолы делается. Мы вывозим неочищенные масла перегонки каменноугольной смолы и завозим обратно сверхчистые масла для производства высококачественных сортов химического углерода (81% от всего импорта продуктов перегонки каменноугольной смолы в РФ)». Следующее направление глубокой переработки угля – его газификация. Оно может рассматриваться не только, как экологически чистый способ сжигания твердого топлива, но и как дополнительная возможность развития, модернизации энергетики. «С экономической точки зрения более важным нам кажется рассматривать газификацию, как способ удешевить гигакалорию тепла и киловатт электроэнергии за счет реализации попутных химических продуктов и углеродных материалов, – поясняет Артем Рада. – То есть, в России не большие, а большие перспективы имеет технология полигенерации, основанная на угле (выработка «чистой» электроэнергии в рамках комбинированного цикла с внутрицикловой газификацией и производством попутных продуктов – водород, искусственный природный газ, синтетический аммиак, прямогонный бензин, дизельное топливо, метанол и производные, диметиловый эфир, полукокс, углеродные сорбенты). Пока в России есть единственная технология, находящаяся в стадии опытно-промышленного тестирования – это красноярская технология «Термококс». Наиболее удачный пример использования её – на буроугольной ТЭЦ-2 в столице Монголии, Улан-Баторе, и в самом Красноярске на заводе полукоксования фирмы «Карбоника-Ф». В Красноярске получаемое тепло на заводе стоит условно 0 рублей за счет реализации попутного активированного угля – это и есть пример экономической эффективности технологии полигенерации. Мы считаем важным рассматривать возможность применения подобных решений как на объектах малой распределенной генерации (особенно там, где нельзя подключиться к природному газу), так и на крупных генерирующих электростанциях. Газифицировать уголь исключительно для производства химической продукции – рискованные инвестиции для российского рынка. Эту технологию следует рассматривать исключительно, как один из инструментов чистых угольных технологий. Перспективным эксперты считают и развитие такого направления в Кузбассе, как углеродные материалы. «Можно долго обсуждать перспективы потребления нанотрубок, графена, углеродных волокон в России, говорить о том, что внутренний спрос пока не стимулирует производство таких материалов в России, – рассуждает Дмитрий Исламов. – Можно рассматривать перспективы завода «Алабуга-волокно», который выйдя на проектную мощность, должен закрыть всю потребность России в углеродных волокнах и даже отправлять на экспорт излишки. Но, лучше привести один простой пример. Активированный уголь (сорбент) – один из самых простых в производстве углеродных материалов. В 2014 году мы в России потребили чуть более 20 тысяч тонн активированного угля разного происхождения. В среднем это рынок объёмом около 3 миллиардов рублей в год и сегодня он на 65% принадлежит производителям Индии, Китая, Германии, Италии, Нидерландов (в 2015 году импорт активированного угля в натуральном выражении сократился с 13 до 10 тыс. тонн, но в денежном эквиваленте практически не уменьшился). Понятно, что нужны сорбенты с особыми функциональными свойствами (молекулярные сита), нужны сорбенты высокого качества, но все это спокойно можно делать в России». Подобного мнения придерживается и начальник лаборатории активных углей ЭНПО «Неорганика» (Электросталь), д.т.н., профессор, академик МАНЭБ Виктор Мухин. «Углехимия – это широкий диапозон технологий, но бриллиантом среди них является производство углеродных наноматериалов (фуллерены, графены, нанотрубки, активные угли), – убеждён он. – Активированный уголь имеет развитую пористую структуру, изготавливается из разных типов каменноугольного сырья. За счет развитой пористой структуры он активно поглощает примеси из любых очищаемых сред: из воды, воздуха, почвы. Сегодня потребность нашей страны в активных углях составляет 70 тысяч тонн, а производит РФ всего лишь 3 тысячи тонн, то есть остальное мы импортируем. Кузбасс является уникальнейшим по мировым стандартам регионом. Главная роль углей – это материалы, обеспечивающие экологическую безопасность. Нагрузка на экологию сегодня большая. Лучшее сырьё – это уголь Кузнецкого бассейна. Прежде всего, антрациты, коксующиеся жирные угли, которые позволяют получать угольнопековые технологии формования. Этому материалу нет замены. Деньги нужны небольшие. Чтобы построить первый модуль в Кузбассе мощностью 50 тонн в год, от которого можно масштабировать потом заводы, надо 60 млн рублей. Второй масштаб – 10 тысяч тонн на кузбасском сырье, это 100 млн рублей. Срок реализации первого модуля 1 год и 8 месяцев. Второго – максимум 2-2,5 года. Построить и всё, страна будет иметь материалы, базируясь на кузбасском сырье». Как не трудно заметить, все вышеуказанные перспективы освоения угля путём его глубокой переработки, с одной стороны, не имеют никакого отношения собственно к угольной промышленности, и в мире, и в России данные направления переработки ведут производители из смежных отраслей. Для них уголь – один из видов сырья, конкурирующего на общесырьевом рынке. Кроме того, видно, что и проекты сравнительно крупные по выходу конечного продукта, такие как переработка каменноугольной смолы, или газификация угля (не говоря уже про углеродные материалы) как потребители угля не смогут повлиять на ситуацию на рынке. Теоретически они смогут добавить к потреблению внутри России несколько миллионов тонн, при добыче более 350 млн тонн – это величина малозаметная и маловлиятельная. Поэтому, справедливо отмечает Артём Рада, что «о перспективах развития углехимии следует говорить, опираясь в большей степени на состояние и потребности внутреннего рынка, возможности экспорта, и делать это в привязке к актуальным на ценам на внутренние цены на энергоресурсы. В этих условиях крупнотоннажная углехимия может выйти на рынок только через внедрение технологий в угольной энергетике, как технологической платформе использования ресурсов угля». По сути, это указание на то, что переработка угля (в отличие от нефти) – это бизнес не столько угольщиков, сколько других отраслей. Проекты и намерения
Как заметил Максим Макин в ходе заседания «круглого стола» на январской конференции, в рамках Кузбасского технопарка уже работает 250 программ, из которых 120 связаны с переработкой угля. Из них более 60 уже реализуются, например проект «Сорбенты Кузбасса». В настоящее время формируется Кузбасский кластер по комплексной переработке угля и техногенных отходов. Из крупнотоннажных на территории региона известен приостановленный пока проект переработки угля в рамках Караканского угольно-энергетического кластера холдинга «Каракан Инвест» и проект по глубокой переработке бурых углей на Итатском разрезе (ООО «Итатуголь»). Первый проект предусматривает комбинацию открытого и подземного способов добычи угля в условиях разрабатываемого Караканского угольного месторождения; оптимизацию систем энергоснабжения КУЭКа путем сжигания отсевов угля, шахтного метана и низкопотенциального газа, получаемых в результате производства; газификацию угля с получением газового топлива (низкопотенциальный газ) и углеродного остатка (полукокс); производство синтетического жидкого топлива (СЖT) из энергетического угля марки Д. Плановый объём инвестиций к 2020 году – более 27 млрд рублей. Но пока сегодня работает только добывающий компонент комплекса – угольный разрез «Караканский-Западный». Для газификации угля ведётся подбор адресных технологий. Председатель совета директоров ООО «Каракан Инвест» Георгий Краснянский в своем выступлении на январской конференции отметил, что главная проблема проекта сегодня – отсутствие отечественных технологий «под ключ». Ориентация российских угледобывающих предприятий на зарубежные технологии глубокой переработки угля, с его точки зрения, нецелесообразны из-за их высокой стоимости. Но, переход кузбасских предприятий к углехимии в будущем неизбежен. «Если мы планируем развитие Дальнего Востока за счёт угольной промышленности, мы должны понимать, что делать с предприятиями Кузбасса, – говорит он. – Возникает предложение, проводить реструктуризацию угольной промышленности Кузбасса, по которой часть предприятий, наиболее эффективных, будет ориентирована на обеспечение внутреннего рынка и экспортных рынков, а часть предприятий будет поддерживать государство и переводить на технологии переработки угля на месте».
Расположенное в Тяжинском районе ООО «Итатуголь» к лету 2016 года должно запустить установку высокоскоростной термообработки угля мощностью до 15 тонн в час производства московского АО «Компомаш-ТЭК». Это будет первый этап строительства на разрезе комплекса по глубокой переработке бурых углей. Консультант проекта, гендиректор ОАО «Уголь-С» Игорь Коробецкий отмечает уникальность Итатского разреза – у него неограниченные запасы бурых углей, порядка 13 млрд тонн, всего 50 метров вскрыши, никаких проблем с логистикой, есть выход на Транссибирскую железнодорожную магистраль. Проблема только в том, что уголь бурый, марки 2Б, влажность – до 40%, теплота сгорания – 3200 Ккал/кг. Поэтому уголь с Итатского разреза продают всего за 600 рублей тонна.
По данным Коробецкого, основная работа над проектом по глубокой переработке бурых углей была проведена в 2015 году, реализация проекта пройдёт в четыре этапа. Первый – адаптация технологии. «Сейчас разработана принципиальная схема развития комплекса, монтируется установка высокоскоростной термообработки, во время которой уголь измельчается, сушится, подвергается термообработке, чтобы удалить кислород. После термообработки топливо влагу не набирает, и теплота его сгорания составляет около 6000 ккал/кг против 3200 ккал/кг у исходного угля». Второй этап, – снабжение новым топливом Ачинского глиноземного комбината (АГК) и организация его продаж населению в розницу, – предположительно должен начаться уже в 2017 году. «Транспортное плечо от разреза до АГК всего 100 километров, – продолжает Игорь Коробецкий. – Предприятие получает экономию в размере 56 киловатт-часов на одну тонну только за счет исключения стадий дробления и измельчения угля. На комбинате работает всего 12 печей, которые способны потреблять 2,5 млн. тонн угля в год. Сначала проведем длительные промышленные испытания на одной печи. Если они завершаться успешно, ЗАО «Компомаш-ТЭК» изготовит еще 11 установок переработки угля, и Ачинский глиноземный комбинат будет полностью обеспечен топливом. Для населения уголь будет брикетироваться или гранулироваться. Стоимость одной коробки весом 4,5 килограмма такого гранулированного угля сегодня составляет 15 рублей или 3700 рублей за тонну. При этом он горит без дыма и в два раза эффективней по теплоотдаче, чем простой уголь». На третьем этапе, сроки которого пока неизвестны, предполагается установить газогенератор производства «Компомаш-ТЭК» для получения газа из угля. А он в свою очередь будет использован для синтеза диметилового эфира и метанола, а далее, в зависимости от спроса на рынках, олефины, дизтопливо и другие жидкие углеводороды. Последний, четвертый, этап, по данным Игоря Коробецкого, «более экзотичен», «совершенно новый вид переработки – получение из угля новых форм углерода, таких как фуллерен, графен, нанотрубки и др.». Все эти продукты – это очень дорогое сырьё для электроники, фармацевтики, космической техники. Стоимость чистого фуллерена составляет от 50 до 500 долларов за грамм, то есть минимум 50 млн долларов за тонну! Кроме того, планируется создать тепличное и рыбное хозяйства, запустить пищекомбинат для производства фасованных обедов для трудящихся комплекса». В настоящее время на разрезе добывается порядка 300 тыс. тонн угля в год только из-за низкого спроса на него, отмечает Игорь Коробецкий. Но при создании производств по переработке угля, по его оценке, будет расти и добыча угля. Ожидаемый объём добычи при создании всего комплекса переработки составит не менее 5 млн. тонн в год. Общая стоимость проекта – 5 млрд евро. Планы «Итатугля» развивать переработку угля для поставок улучшенного топлива на АГК и населению подтверждают в администрации Тяжинского района. Однако там пока ничего не знают о планах развития углехимии на базе этого угольного предприятия.
Вопрос политической воли
В ходе январской конференции по углехимии её участникам был задан вопрос, что, по их мнению, может послужить основным толчком для развития углехимии в нашей стране. Большинство представителей науки и бизнеса говорили, что для этого, в первую очередь, нужна политическая воля власти. «В России есть технологии, которые уже прошли пилотные испытания, – говорит заместитель директора московского института нефтехимического синтеза им. А.В. Топчиева Антон Максимов. – Необходима стадия создания демонстрационных, опытно-промышленных и промышленных установок, нужно, чтобы кто-то на это решился. При этом заказы, которые будут размещаться на оборудование, выполняются в России, соответственно, стоимость их будет ниже зарубежных аналогов. Но, в отличие от зарубежных, наши технологии должны пройти определенную стадию внедрения. Китайцы эти задачи решали за три-четыре года. Китай перешёл на углехимию не только потому, что там много дешевого угля и нет своих дешёвых углеводородов, но ещё и потому, что государство решило сокращать долю угля в энергетике, для угольных компаний стало проблематичным внедрять угольные электростанции и наращивать потребление объёмов угля для энергетики. В новых условиях угольным компаниям пришлось искать пути, связанные с углехимией. Это один из главных драйверов китайского развития в сфере углехимии. На самом деле углехимия – это всегда политическое решение. Внедрение любой технологии – это всегда риск. За границей любая крупная технологичная компания имеет несколько технологий работающих и несколько на стадии внедрения. Таким образом, она риски компенсирует тем, что сейчас продает. Большинство компаний просто зарабатывает на реализации технологий, их продаже. У нас такого сегмента просто нет на сегодняшний день. А эти риски в нашем случае может компенсировать государство теми или иными методами. Это компенсация процентных ставок по кредитам, софинансирование и другие меры. Мелкотоннажные проекты мы уж точно освоим сами. Это даже не обсуждается. На любом крупнотоннажном производстве нужны большие инвестиции. Там большие сроки окупаемости. Это риски, на которые даже крупные компании, в том числе нефтеперерабатывающей промышленности, не хотят идти. Но, у наших угольщиков, в отличие от нефтяников, пока ещё есть преимущество. Если нефтяники вынуждены были срочно переводить свои заводы на модернизацию в связи с переходом на новые стандарты, то у угольщиков нет такой проблемы. Перед ними не стоит задача в короткие сроки решать все вопросы».
По мнению Артема Рады, именно воля государства являлась отправной точкой в развитии углехимии в тех странах, которые мы считаем лидерами развития углехимии в мире: Китае, США, Германии, Японии. «Углехимия, как технологическая платформа важна для государства с точки зрения стратегических задач: иметь пул собственных опытно-промышленных технологий по производству химических продуктов, синтетических моторных топлив, альтернативных нефтегазохимии – вопрос технологического суверенитета и, если хотите, национальной безопасности, – говорит он. – Для решения этой задачи, государство должно вкладываться в собственную науку и инжиниринг, а также адаптацию лучших зарубежных технологий. Теперь, что касается бизнеса: себестоимость производства в углехимии и нефтехимии примерно одинакова. Более того, себестоимость производства отдельных продуктов в углехимии (метанол, пропилен) имеет хорошую рентабельность продаж. Одно «но»: объём капитальных вложений в углехимическое производство сейчас пока в 1,5-2 раза выше, чем в нефтегазохимии. То есть при прочих равных строить углехимический завод невыгодно – там дольше сроки окупаемости. Это провал рынка. Государство, если считает, что углехимия важна как бизнес в стране, в принципе эти провалы может ликвидировать для этого есть масса всем известных способов снизить издержки инвестора: от субсидирования затрат на проектно-сметную документацию в области глубокой переработки угля (как это делается в США, например) до льготных кредитов, прямого государственного финансирования, льготного налогообложения и т.д.». «Государство должно создать условия для бизнеса, – считает заместитель министра энергетики РФ Анатолий Яновский. – Насильно заставить бизнес невозможно. Мы совместно с угольными компаниями занимаемся анализом ситуации и делаем прогнозы. Углехимия – это дорогостоящее на сегодня направление. Любой крупнотоннажный завод стоит минимум 1 миллиард долларов. Таких средств у угольных компаний нет. Есть задел в коксохимическом производстве, это наиболее реальная вещь, где можно получить наиболее быстрый экономический результат. Но это не означает, что тот научный потенциал, который накоплен в стране и в Сибирском отделении РАН, в Кемерове, не может быть использован для системной работы, связанной с исследованиями в этой сфере. Любые новые технологии получаются в результате прорывов, которые происходят в результате фундаментальных исследований».
|
Деловые новости[24 апреля] Глава Кузбасса ввел «персональную ответственность руководителей за разъяснительную работу» по предотвращению украинского кибер-мошенничества
Рынки/отраслиПоиск по сайту |
 |
|
© Бизнес-портал Кузбасса
Все права защищены
|
Идея проекта, информация об авторах
|
| Разработка сайта ‛ Студия Михаила Христосенко |
/%D0%AF%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9.jpg)
