В Кемеровском музее изобразительных искусств в минувший понедельник открылась выставка памяти скульптора Алексея Хмелевского. 13 октября было 40 дней со дня его трагической гибели.

 Экспозиция была небольшой по объему, заняла всего один зал на третьем этаже – правда, самый обширный, – и включила в себя только мелкую пластику. Устроительница ее Марина Чертогова призналась, что давно хотела устроить такую выставку, потому что именно этот жанр считает самым представительным в творчестве Хмелевского. По ее мнению, именно здесь он достиг наибольшей выразительности, и именно здесь его индивидуальная манера была безошибочно узнаваемой. Правда, сам Хмелевской такую избирательность не приветствовал. Напомним, что скульптор был автором двух десятков кемеровских монументов, не считая мемориальных досок, а также активно занимался медальерным искусством, ювелирным делом и пр.

В центре внимания на открытии выставки, впрочем, были не витрины с пластикой, а большой экран, на котором демонстрировались портреты покойного, изображения его работ, и даже полноценный документальный фильм, смонтированный другом Хмелевского, известным новокузнецким художником Александром Сусловым из видеоматериалов их совместной поездки в Германию в 2000 году, на большой всемирный фестиваль, посвященный Миллениуму. Мероприятия этого форума проходили в течение трех месяцев по всей Германии, нашу страну там представляли как раз живописец Суслов, скульптор Хмелевской и еще один график из Петербурга.

Среди выступавших были и коллеги, художники и музейщики, в том числе, из соседних сибирских областей, и начальство, и друзья покойного, не имеющие прямого отношения к художественным сферам. Подчеркивали необыкновенную коммуникабельность покойного – в любом городе России, когда речь заходила о Кемерове, первым делом поминали Хмелевского. А также необыкновенную его деликатность – даже с недругами своими он был изысканно вежлив. (Почему при таких редкостных качествах он умудрялся все-таки нажить себе врагов – вопрос отдельный: все-таки Хмелевской  в течение десяти лет возглавлял местное отделение Союза художников, да и простая зависть к его успешности и активности, безусловно, играла роль). Повышенная коммуникабельность, особенно в сферах изящных искусств, у нас, как всем известно, неизбежно сопряжена с выпивкой – по этому случаю тоже было рассказано несколько анекдотов; но даже и тут Хмелевской, оказывается, умудрялся быть обаятельным.

Речь неизбежно зашла и о том, что некоторые свои замыслы Хмелевской так и не смог реализовать. Самые известные примеры – проект памятника Федору Достоевскому и Марии Исаевой в Новокузнецке или проект памятника св. Варваре в Кемерове. Было и еще несколько выигранных конкурсов, которые так и не завершились логическим итогом – новым монументом.

С другой стороны, грех жаловаться: вечером того же дня местное ТВ в очередной раз объявило «Труженицу Томь» на Набережной работой Хмелевского. Не удивлюсь, если ему начнут приписывать и истуканы Михайлы Волкова или Александра Пушкина. Это значит, что еще при жизни Хмелевского создался устойчивый миф, который надолго переживет самого скульптора.