-->
 

Бизнес-портал Кузбасса

Новости, обзоры, рынки, аналитика,
события, опросы и многое другое

об изданииархив номеров журналарекламаподпискаобратная связьчитатели о насАвант-ПЕРСОНАДоброе дело

Новости компаний

[28 марта] Мужчины активнее женщин пользуются каршерингом
[28 марта] УК «Кузбассразрезуголь» начала промышленное применение новой технологии буровзрывных работ с минимальным сейсмическим воздействием
[27 марта] Перевозки грузов по международному транспортному коридору «Север-Юг»
[27 марта] Улочки любимого города: как прошел первый идентичный мастер-класс по акварельной живописи
[27 марта] МегаФон успешно внедрил на сети российское транспортное оборудование


Издательская группа «Авант»

Областной экономический еженедельник «Авант-ПАРТНЕР»
Деловой альманах «Авант-ПАРТНЕР Рейтинг»


 

наш опрос

Где вы встретили новый год?








результаты
архив голосований


Авант-ПАРТНЕР РЕЙТИНГ № 3 от 21.08.2013

Проектирование угля

Михаил Чичиндаев, генеральный директор ЗАО «НИПИ Кузбасспроект» Максим Сорокин, генеральный директор инжиниринговой компании «SGP» Пётр Белокопытов, генеральный директор ЗАО «Гипроуголь»
 Михаил Чичиндаев: «Далеко не всегда у заказчика имеются в штате специалисты, досконально знающие процесс проектирования и требования государственных служб к подготовке проектно-сметной документации»
 Максим Сорокин, говорит, что в 90-е годы в сфере проектирования выстояли федеральные институты с целевым бюджетным финансированием и проектные организации, которые были генеральными проектировщиками в металлургии, транспортной и горнодобывающей отраслях, нефтегазовом комплексе
 Стоимость проектно-изыскательских работ – единственный критерий выбора проектной организации, считает Пётр Белокопытов
 
От деления к объединению по профессиональному признаку. Такой путь за последние два десятка лет прошли проектные «угольные» организации Кузбасса. «Авант-ПАРТНЕР» выяснял, что сегодня представляет собой эта сфера, и как она готова к новым задачам угольной отрасли.
 
ОСОБОЕ МНЕНИЕ
 
Вадим Новак, директор угольного департамента  ООО «Коралайна Инжиниринг – CETCO»
 
С 2000 года в России  построено 12 новых обогатительных фабрик. Все они строились с превышением бюджета на 30-50%, каждая четвёртая была введена в строй с задержкой, при этом  была реконструирована сразу после завершения строительства. Лишь одна фабрика вышла на проектный режим точно по первоначальному графику.
Объекты, как правило, строят, привлекая единого генподрядчика/проектировщика. Этот способ имеет явные преимущества для заказчика – упрощается договорная работа, сам проектировщик по минимум участвует в согласованиях. Однако в этом есть и минусы – отсутствие реальной конкуренции, и, как следствие, всегда высокая цена объекта и, возможно не всегда оптимальная технология. Существуют варианты решения этих проблем. Скажем, генпроектировщиком может стать сам заказчик, который проводит массу тендеров (такие схемы применялись на ОФ «Черниговская» и им. Кирова». Или же генподрядчиком становятся собственные организации заказчика. А поставщики технологий выбираются на тендерной основе (пример – ОФ «Эльгинская»).
Но на наш взгляд, существует современное решение, которое позволяет избежать многих проблем, возникающих при проектировании объектов. Мы считаем, что нужно «поделить» весь комплекс горнодобывающего комплекса на основные элементы – шахта, разрез, железнодорожная инфраструктура, обогатительная фабрика. Для каждого элемента выбирается генподрядчик, который вместе с заказчиком определяет тендерное задание на: комплексную разработку необходимых технологий; тендер на генподряд по фиксированной цене. Это, как мы полагаем, позволит привлечь к участию в тендерах больше участников, что создаст конкуренцию, в том числе и со стороны иностранных компаний. А объединение заданий на разработку технологии  и поставку оборудования позволит выдвинуть в качестве основных требований к заявителям достижение проектных показателей. Отсюда заказчик получает гарантию минимальной цены, качество проектных услуг и возможность применения передовых технологий.
Когда в Кузбассе торжественно открывают новые угольные и перерабатывающие предприятия, в длинном списке тех, кто «приложил к этому руку», проектные организации – в числе первых. При этом о работе проектировщиков известно крайне мало. Между тем, в этой сфере в последние годы произошли изменения, которые по своему масштабу и значимости сопоставимы только с тем, что происходило в угольной отрасли.
 
Проектировщик? Не требуется!
Развал. Невостребованность. Такими словами руководители ныне успешных проектных организаций характеризуют ситуацию в отрасли в 1990-х годах. Тогда перестала функционировать система государственных, затем и акционированных отраслевых научно-исследовательских, изыскательских и проектных организаций. Все были брошены в «свободное плавание», в так называемых рыночных условиях, говорит главный инженер проекта ООО «Коралайна Инжиниринг» (Москва) Александр Шульгин: «Многие, даже находящиеся в Москве головные отраслевые институты, ранее имевшие филиалы по всей стране, за годы «перестройки» потеряли заказчиков, как в своей стране, так и за рубежом, и, как следствие, – своих высококвалифицированных специалистов. Зарплата оставшихся работников была на уровне прожиточного минимума одного человека. Поэтому в эти годы молодых инженеров (выпускников вузов) не привлекала работа ни в науке, ни в проектных организациях. Именно тогда образовался разрыв в передаче профессионального опыта и знаний специалистов старшего поколения (в основном, уже пенсионеров-профессионалов) молодым инженерным кадрам, которых и сейчас не хватает по многим профессиям и видам работ». Генеральный директор инжиниринговой компании «SGP» Максим Сорокин, говорит, что тогда в целом в сфере проектирования выстояли федеральные институты с целевым бюджетным финансированием, проектные организации, которые были генеральными проектировщиками в металлургии, транспортной и горнодобывающей отраслях, нефтегазовом комплексе. «Лучшие инженерные кадры (специалисты среднего возраста 35-45 лет), вынуждены были тогда искать другую работу в других сферах деятельности», – рассказывает генеральный директор ЗАО «НИПИ Кузбасспроект» Михаил Чичиндаев. Преемственность поколений, учёба и повышение квалификации проектировщиков, профессия инженер больше не считалась престижной, – это результат «лихих 90-х». А Пётр Белокопытов, генеральный директор ЗАО «Гипроуголь» (Новосибирск) добавляет к этому и другие последствия изменение в экономике для своей отрасли: «В результате развала угольных научных центров, таких как ИГД им. Скочинского, КузНИИшахтострой, КузНИУИ, а также угольных проектных организаций, которые территориально сопровождали угольные месторождения и предприятия, на рынке появились мелкие индивидуальные структуры, выживающие за счёт либо административного ресурса, либо межличностных отношений. Кроме того, проектные организации лишились собственности – самих зданий, в которых они располагались, а также объектов соцсферы – детсадов, общежитий для молодых специалистов и т.д. Всё это проектные институты вынуждены были продать или передать городам».
 
Деление и обретение «хозяина»
В 1997 году группой ведущих специалистов «Сибгипрошахта», создана новая проектная организация – институт «Гипроуголь». Сейчас эта проектная организация одна из ведущих в отрасли. Это один из немногих удачных примеров перемен, которые произошли в отрасли в то время. Как правило, уход специалистов из крупных организаций  не приводил к созданию нового, сопоставимого по масштабам. «Созданные в этот трудный период некоторыми инициативными людьми, на свой страх и риск, мелкие проектные конторки (с численностью до 20-30 специалистов, обычно только по основным видам архитектурно-строительного проектирования) получали лицензии в разных регионах и готовы были за гроши  проектировать всё и везде, выполнять любое пожелание заказчика, часто с нарушением действующих как строительных норм и правил, так и промышленной безопасности, охраны труда, санитарно-гигиенических, экологических, противопожарных требований, не имея возможности принять к себе всех необходимых квалифицированных специалистов, не имея материалов новейших технологических исследований, и, не имея в полном объёме всех исходных данных и документов по площадке строительства или реконструкции, а также действующих нормативных документов. Таким образом, получались часто не проектная и рабочая документация на строительство, а полуфабрикаты, «халтурные произведения», в основном, на основании старых архивных данных объектов-аналогов, включая материалы инженерных изысканий с соседней строительной площадки. Последствия также часто получались печальные как при строительстве, так и при эксплуатации», – вспоминает Александр Шульгин.  Владимир Журавлёв, первый заместитель генерального директора ОАО «Кузбассгипрошахт», который долгое время возглавлял институт, отмечает, что в это время изменился и подход самого государства к проектированию таких особо опасных объектов, как угольные предприятия: «Всегда существовал целый ряд ГОСТов, законов, правил безопасности, норм технического и технологического проектирования. 500 различных норм и документов действовало. И всё это жило, развивалось и совершенствовалось. И каждый параграф построен на основании беды, аварий, слёз. Эта система в 1990-е годы начала рушиться. Было отменено лицензирование нашей деятельности. В итоге на рынке оказались все равны – и проектные институты с богатым опытом, со специалистами, и небольшие конторы».
Между тем, в самой угольной промышленности ситуация постепенно исправлялась, что, естественно, возродило спрос на услуги проектировщиков. «Когда последствия кризиса 1998 года миновали, начался подъём в ряде секторов экономики, в том числе в угольном: действующие игроки рынка и новые инвесторы стали активно участвовать в аукционах на участки недр, а соответственно, появилась потребность в проектировании.  Кроме того, в начале 2000-х годов были утверждены новые сметы расчёта проектно-строительных работ – увеличилась стоимости проектных работ, и рынок стал финансово интересным, что также сказалось на росте числа проектных компаний», – рассказывает Максим Сорокин. На рынке в то время появлялись множество новых компаний, которые, как правило, специализировались по отдельным направлениям: экология, горное дело, объекты инфраструктуры. Кроме таких компаний, а также выживших в период 1990-х годов проектных организаций «полного цикла» удовлетворяли растущий спрос угольных компаний и специально созданные угольщиками проектные подразделения. «Проектные организации в угольных компаниях были всегда (проектные конторы, техотделы), которые выполняли проектное сопровождение оперативной деятельности угольных предприятий. Но это согласовывалось с находящимися в подчинении Союзшахтопроекта Минуглепрома «генеральными» проектными организациями в части стратегического развития угольной промышленности страны», – уточняет Пётр Белокопытов. Но к 2000-м годам угольщики стали усиливать свои проектные подразделения. Во многом это происходило из-за ослабления позиций ведущих отраслевых проектных институтов. Свои проектные подразделения создали или сильно расширили компании «Южный Кузбасс», «Южкузбассуголь». А ныне крупнейшая в России угольная компания «СУЭК», правда, пошла по другому пути. ОАО «СибНИИуглеобогащение», созданный на базе  научно-исследовательского и проектно-конструкторского института «КузНИИуглеобогащение», с 2004 года вошёл в состав ОАО «СУЭК». Формально в такую схему – переход под крыло угольной компании – можно уложить и историю «Кузбассгипрошахт» – собственником института является компания «Ровер». Однако в этом случае речь институт в большей степени работает «на рынке», чем на удовлетворение проектных потребностей собственника.
Технический директор ООО «Мечел-Инжиниринг» Константин Кодола говорит, что прежде такой подход угольных компаний не всегда был оправдан: «Ранее это было неоправданно. При наличии небольшого количества угледобывающих предприятий в угольных компаниях создавались проектные группы, и этого было достаточно. При этом до выхода постановления Правительства РФ №87 «О составе разделов проектной документации и требованиях к их содержанию» в 2008 году они удовлетворяли требованиям к разработке проектной документации. В настоящее время многие крупные горнодобывающие компании имеют свои проектные специализированные организации. На мой взгляд, это оправдано с точки зрения минимизации финансовых затрат, оперативности в обеспечении действующих и вновь строящихся предприятий необходимой проектной продукцией». Угольщики, по-видимому, имели целью, прежде всего, экономию затрат на проектирование и возможность погонять «крепостных» проектировщиков так, как захочется хозяевам компании, полагает Александр Шульгин. Именно с позиции экономии, добавляет он, в такой проектной организации экономически неоправданно собирать всех необходимых квалифицированных специалистов для комплексного проектирования объектов горных работ (шахт, разрезов, отвалов), обогатительных фабрик, железнодорожных станций, котельных и другой инфраструктуры. Ведь проектирование в соответствии с действующим законодательством должно выполняться специалистами, имеющими аттестат квалификации на право проектирования опасных производственных объектов. Причём специалисты должны повышать уровень знаний на специальных платных курсах, должны  быть  аттестованы на знание правил промышленной безопасности. Кроме того, каждая проектная организация должна иметь Свидетельство НП СРО проектных организаций о допуске к проектированию опасных производственных объектов и Сертификат соответствия требованиям ГОСТ ISO 9001-2011, ежегодно оплачивать страхование гражданской ответственности и разные виды взносов в СРО, приобретать сертифицированные компьютеры и другую технику, лицензионное программное обеспечение по всем видам проектных работ на каждое «автоматизированное рабочее место», покупать для технической библиотеки сотни официально изданных, действующих нормативных документов. Всё это – обязательные требования отражаются на расходах  проектных организаций в десятки миллионов рублей. И на такие траты пойдут далеко не все угольные компании.
Как считает Михаил Чичиндаев, ставка на собственные проектные силы имеет при этом несколько минусов непосредственно при проектировании: «Выполнение таких работ не позволяло проектировать с учётом последних достижений и задумок. При этом невозможно обеспечить многоступенчатый контроль за качеством выпускаемой проектной документацией». А, по мнению Владимира Журавлёва, даже наличие собственной большой проектной структуры не избавляет угольную компанию от необходимости обращаться в специализированный проектный институт. Потому на рынке произошло разделение труда: крупные проекты строительства новых предприятий разрабатывают профильные проектные институты, а обеспечение угольщиков  текущей проектной документацией – дело проектных подразделений угольных компаний. Владимир Журавлёв видит существенные минусы такого положения дел: «Надо рассматривать ситуацию с добычей угля в регионе комплексно. Надо оценивать экологические последствия разработки недр. Вот здесь кто-то предлагает шахту, а здесь – разрез. Проектные организации непосредственно самих компаний не смотрят на то, как лучше отработать, более экологично. Мы же комплексно должны смотреть на освоение недр. Единую политику проводить невозможно, создать стратегию развития отрасли до 2030 года невозможно. Чтобы было понятно, сколько нужно рабочей силы, других ресурсов. И это ещё не считая того, что на рынке присутствуют мелкие даже не проектные, а проектно организующие, как я их называю, компании. Они могут выиграть на тендере, получить заказ от угольщиков. Но потом их специалисты ищут помощи в таких институтах, как наш», – поясняет Владимир Журавлёв.
 
Заказчик требует
С 2005-2006 гг. требования к недропользователям в части проектной документации и промышленной безопасности стали ужесточаться с каждым годом. Это, отмечает Максим Сорокин, привело к расширению перечня предоставляемых проектными компаниями услуг. Также, в связи с ужесточением требований по эксплуатации, у специалистов предприятий, занимавшихся ранее согласованием проектов, на это просто не осталось времени. Как следствие на рынке стали появляться компании, которые предлагали согласование проектов «под ключ». В Кузбассе инжиниринговая компания «SGP» стала одной из первых таких компаний. Сейчас такая работа становится уже правилом для многих проектных компаний. Заместитель директора управления капстроительства ОАО УК «Кузбассразрезуголь» Дмитрий Вятковский подтверждает, что возможность сдачи проекта «под ключ» является одним из важных факторов при выборе проектных компаний, но он далеко не единственный: «При выборе внешней проектной организации играют роль такие характеристики как наличие опыта (проектная документация имеет положительные заключения главгосэкспертизы, госэкспертизы, экспертизы промышленной безопасности, экологической экспертизы), комплексный подход к проектированию «под ключ», сравнительно невысокая стоимость выполнения работ, сжатые сроки выполнения работ, оперативность в решении сложных вопросов проектирования, членство в СРО со всеми разрешёнными видами деятельности, наличие всех необходимых лицензий на выполнение работ связанных с проектированием». «С каждым годом требования к подготовке проектной документации в сфере угольных предприятий ужесточаются, расширяются, появляются новые разделы. Но в сборниках цен увеличение объёма работ не учитывается. Иногда заказчик перекладывает на проектировщика свои затраты, определенные Градостроительным кодексом: на составление технического задания, сбор исходных данных, проведение главгосэкспертизы, – добавляет Константин Кодола. – Выбор проектных организаций зачастую производится на тендерной основе. Как известно, исполнитель в таком случае выбирается исходя из минимальной стоимости и сроков проектирования. Заказчику в такой ситуации нужно помнить, что это не всегда позволяет обеспечить достаточное качество разрабатываемой проектной документации».
Стоимость проектно-изыскательских работ – единственный критерий выбора проектной организации, считает Пётр Белокопытов. «Угольные компании дают задание. Допустим, они хотят построить шахту по добыче 5 млн тонн угля в год. Берётся цена угля, делается прогноз на перспективу. Рассчитывается прибыль. И бизнес смотрит, стоит ли вкладывать деньги. Ведь угольная промышленность капиталоёмкая. Окупаемость в 5-6 лет, не меньше», – поясняет логику заказчиков Владимир Журавлёв.
Поскольку стоимость контракта, как правило, считается коммерческой тайной, судить об объёме проектного рынка можно только оценочно.  «По нашим сведениям, максимальная стоимость проектных работ по заключённым договорам последнего времени не превышает 2-2,5% от стоимости строительства, например, обогатительной фабрики, а обычно составляет 1-1,5% и менее», – рассказывает Александр Шульгин. Такая же ситуация и при проектировании предприятий по добыче угля. Если стоимость полного комплекса по добыче угля составляет 20 млрд рублей, то вся проектная часть может стоить 200 млн рублей. Но эта сумма «размазывается» на всех участников проектировочного процесса – на крупные, и на мелкие проектные организации. К тому же в ходе конкурсных отборов, тендеров, угольщики стремятся уменьшить стоимость контракта. Такой подход далеко не всегда  заканчивается оптимальной схемой проектирования, считает Михаил Чичиндаев: «На сегодняшний день, нередко у заказчиков единственное требование – максимально снизить стоимость проектных работ (конкурсные закупки, торги, тендеры и проч. методы выбора подрядчика, в основном, действуют по принципу – победил тот, кто предложил наименьшую цену за выполнение работ). Случается так, что в тендерах выигрывают предприятия, которые не имеют опыта выполнения работ,  в таком случае им приходится прибегать к помощи сторонних организаций, это приводит к тому, что созданная проектная документация не «в комплексе», имеет очень низкое качество. Гонка за дешевизной и стремление экономить на проектных решениях оборачивается непредвиденными расходами на устранение ошибок проектирования или недоработок проектов. Если же говорить по существу, то проектные решения выполняются в соответствии с выданным заказчиком заданием на проектирование, в котором, зачастую, бывают продиктованы технические решения. Это лишает возможности проработать несколько вариантов технологических, инженерных или строительных решений, чтобы определить наиболее эффективное и экономически целесообразное решение. Претензии здесь предъявлять не имеет смысла, поскольку это требуется по действующему законодательству (на государственную экспертизу сдается только проектно-сметная документация стадии «Проектная документация»). Хотя понятно, что выполнение обоснования инвестиции или ТЭО может быть ключевым фактором, влияющим на сокращение сроков и стоимости, а также повышение качества строительства объектов». «Когда недропользователь решает свои задачи, он должен понимать, что обращаясь в ту или иную организацию необходимо оценивать опыт и возможности исполнения обязательств, взятых на себя исполнителем. Гарантировать заявленные сроки и стоимость могут компании с достаточным опытом,  большим коллективом и серьезным перечнем выполненных работ, – объясняет Максим Сорокин. – Заказчик должен выбирать: хочет он гарантированно получить результат в конкретный срок и за опредёленную стоимость, либо получить дешевле непредсказуемый по срокам и качеству результат. Не стоит забывать, что быстро и гибко реагировать на пожелания заказчика могут только проектные организации с богатым опытом и  возможностью выполнения полного комплекса услуг по предпроектной подготовке и проектированию –  только они постоянно находятся в информационном поле, в контакте с непосредственным заказчиком, с другими недропользователями, с согласующими и контролирующими организациями. В Кузбассе есть 4-5 таких  проектных компаний, которые и являются участниками всех тендеров».
Сроки – еще один жёсткий критерий при выборе проектной организации. «Большинство собственников действующих и некоторых строящихся угольных предприятий полагают, что современные проектировщики должны сами знать всё о планируемой заказчиком стройке (реконструкции) и быстро делать любую проектную работу, используя современные компьютеры и программы, а также какие-то типовые проекты угольных предприятий, без проведения заказчиком  предварительных геологических, технологических исследований, без инженерных изысканий и подготовки исходно-разрешительной документации по площадке или объекту строительства, при этом выполнять разделы проектной документации параллельно, а рабочую документацию начинать делать почти одновременно с проектной. Таким образом, по их мнению, сроки проектно-изыскательских работ не должны превышать 5-7 месяцев, а цены при заключении договора на проектные работы должны «упасть» в разы по сравнению со сметными базовыми, составленными на основе нормативных документов. 
На самом деле нет и не может быть типовых проектов как шахт, разрезов, так и обогатительных фабрик! Все проекты горно-обогатительных предприятий индивидуальны. Даже в пределах одного угольного или рудного месторождения изменчивость по мощности и качеству полезной толщи, тектоническим нарушениям, залеганию линз и прослоев пустых пород как по простиранию, так и по падению (либо по глубине массива) очень существенна. К тому же при комплексном проектировании угольного предприятия (шахты и/или обогатительной фабрики) на промплощадке размещаются несколько десятков зданий и сооружений, системы инженерных сетей и коммуникаций, которые также проектируются индивидуально и последовательно. С учётом же того, сколько документов должно входить в состав проектной документации  (это десятки разделов), на разработку проектной документации на строительство и реконструкцию обогатительного комплекса обычно требуется 8-10 месяцев, рабочей документации – 10-12 месяцев», – описывает технологию процесса Александр Шульгин.
 
Регулирование проблем
Сегодня доступ к проектированию опасных объектов имеют компании и специалисты без особого опыта работы. Это стало возможным после отмены лицензирования в сфере проектирования. С другой стороны, замечает Пётр Белокопытов, всё это происходит при отсутствии системы контроля и сопровождения со стороны государственных органов по разработке нормативной документации, отвечающей современному уровню развития опасных производственных объектов угольной промышленности. К тому же  часть нормативно-правовой базы, которой обязаны придерживаться проектировщики угольных предприятий, часто меняется (изменения в Градостроительный кодекс, актуализация СНиПов, введение технических регламентов). Константин Кодола добавляет ко всем проблемам и кадровый вопрос. «Во многих проектных организациях недостаточно специалистов высокой квалификации. К сожалению, зачастую невысок уровень подготовки специалистов в ВУЗах (появилась категория бакалавров)», – говорит он. Максим Сорокин при этом отмечает, что кадровая проблема остро стоит не только перед проектными организациями, но и перед горнодобывающими компаниями: «Найти смену специалистам советской школы, которые сейчас уходят на заслуженный отдых, очень сложно. Найти людей с необходимой специализацией практически невозможно, поэтому зачастую инжиниринговая компания «SGP» принимает молодых специалистов, обучает их, вкладывает в них деньги, передает опыт, иными словами, воспитывает кадры самостоятельно».
В отличие от кузбасских угольщиков проектировщики пока не выстроили систему целевого набора студентов. Но вот прохождение практики, работа институтских специалистов в вузах в качестве преподавателей, наконец, системы наставничества, социальные программа – это те приемы, которые используют проектные компании, чтобы привлечь новых специалистов. В Кемерове даже предпринята попытка решить эту проблему «институционально». При создании ЗАО «НИПИ Кузбасспроект», которое было инициировано руководством Кузбасского государственного технического университета, ставилась задача не только разработать и внедрить новый подход к проектированию (использование самых современных научных достижений и в сфере строительства, и в сфере экологии), но и отвечающий времени способ решения кадровых проблем. «Далеко не всегда у заказчика имеются в штате специалисты, досконально знающие процесс проектирования и требования государственных служб к подготовке проектно-сметной документации. Поэтому надо помочь заказчику на всех этапах проектирования – от предпроектной подготовки и сбора исходных данных при выполнении технико-экономического обоснования и принятия технических решений до сопровождения проектной документации в Государственной экспертизе или надзорных органах, авторского надзора за ходом строительства до момента сдачи объекта в эксплуатацию, а если потребуется и при эксплуатации объекта», – поясняет Михаил Чичиндаев.
А в рамках новой СРО в отрасли проектирования горнодобывающих предприятий проектные организации попытаются решать проблемы, связанные с несовершенством нормативной базы. Одной из задач, которую призвано решать Некоммерческое партнёрство «Объединение проектировщиков горного производства», должна стать координация  работы по совершенствованию нормативной базы в области проектирования горных (в том числе угольных) предприятий. А также – информационное обеспечение проектных организаций обо всех изменениях нормативных документов, добавляет Александр Шульгин.
Дмитрий Квятковский же считает, что само функционирование профильной СРО может помочь угольщикам: «Учитывая специфику проектирования объектов и предприятий в угледобывающей отрасли (добыча подземным, открытым способами), а также наличие на рынке услуг по проектированию объектов и предприятий в угледобывающей отрасли множества подрядчиков, не имеющих достаточной материальной  базы и квалифицированных сотрудников, принадлежность к СРО для проектирования объектов и предприятий в угольной отрасли может уберечь заказчика от некачественной проектной документации, не допуская такого подрядчика до конкурса». Александр Шульгин тоже высказывается за то, что отраслевые СРО должны взять на себя организацию и проведение тендеров на проектные работы по заявкам отраслевых технических заказчиков (застройщиков, собственников) и за счёт средств последних, а также организовать контроль за исполнением тендерных условий и оказывать юридическую поддержку проектным организациям-членам СРО. Оценивая создание профильной СРО как «правильное решение в части снижения бюрократических преград и предотвращения коррупции», Максим Сорокин всё же замечает, что  наличие единого органа по принятию решений «давать или не давать тому или иному предприятию проектировать» может привести к появлению коррупционных схем и невозможности создания конкурентных условий для бизнеса. «Мы не ограничены в выборе СРО, а, значит, можем присоединиться к наиболее авторитетным, прогрессивным и профессиональным организациям, что является подтверждением уровня профессионализма и нашей компании». На сегодняшний день инжиниринговая компания «SGP» по разным видам работ состоит в двух СРО в Москве и в Новокузнецке.
Впрочем, в повестке дня проектных компаний (а сегодня, когда из-за снижения инвестактивности угольщиков конкуренция среди проектировщиков усиливается) – улучшение финансово-экономических параметров своих предложений заказчикам.
«Основная задача отрасли – снижение себестоимости добычи угля, при этом значительную роль в этом вопросе играют горно-геологические условия. Задача проектировщиков, закладывать проектные решения таким образом, чтобы в условиях рынка у предприятия была возможность варьировать в рамках существующего утвержденного проекта. Решения в части порядка отработки, границ отработки, размещения отвалов, подбора оборудования, технологии, остаются приоритетными в части принятия инженерных решений при проектировании; в сфере же проектирования объектов инфраструктуры, формируется тенденция по снижению капиталоемкости объектов, что позволяет предприятиям при заданных технологических параметрах и уровне производства, тратить на строительство объектов инфраструктуры и обогатительных мощностей наименьшее количество денежных средств», – считает Максим Сорокин. Оптимизация затрат при строительстве и эксплуатации угольных предприятий – вот над чем, по мнению Петра Белокопытова, должны работать проектировщики. А Михаил Чичиндаев полагает, что проектные организации обязаны обеспечивать комплексное проектирование во всех частях проекта, повышать уровень квалификации своих коллективов и  работать в тесном сотрудничестве с наукой.
Владимир Журавлёв на это замечает, что сегодня в базовых для Кузбасса проектных организациях уже выстроена система так, чтобы создавать проекты, не уступающие по качеству мировым стандартам. Основные же проблемы сегодня кроются в несовершенстве нормативной базы и во взаимоотношениях с заказчиками. И решить эти проблемы проектировщики смогут только совместно с партнёрами-угольщиками.

 


Рубрики:

Деловые новости

[28 марта] В бюджет 2023 года добавили увеличение зарплат бюджетникам и новые городские проекты
[28 марта] Томская фирма заплатила 17 млн рублей утилизационного сбора за ввезенные иномарки
[27 марта] Землю без торгов в Кузбассе получат также газовые заправки и уникальные центры
[27 марта] Средства на капремонт многоквартирных домов в Кузбассе перераспределят
[27 марта] Первый в «Русале» ЦОД запущен на НкАЗе

Все новости


 Видеоинтервью

 

Рынки/отрасли

Поиск по сайту


 
 
© Бизнес-портал Кузбасса
Все права защищены
Идея проекта, информация об авторах
(384-2) 58-56-16
editor@avant-partner.ru
Top.Mail.Ru
Разработка сайта ‛
Студия Михаила Христосенко