Тяжкие условия работы в рудниках во все времена приводили к восстаниям, забастовкам и бунтам. В одном египетском папирусе содержится жалоба вольнонаемных рабочих Фаюмских каменоломен, обращенная к руководителю работ Клеону. Рабочие недовольны надсмотрщиком, который всегда посылает их выламывать самые твердые породы. Они жалуются на плохой инструмент, на нехватку продовольствия и нерегулярные выплаты. В конце послания они переходят к угрозам: дескать, Клеон должен знать, что происходит с рудокопами, когда они перестают работать.

Изначальные времена. Версии библейского мифа о падении мятежных ангелов обыкновенно повествуют об освоении ими геологических богатств преисподней и использовании их в своем богоборчестве. Древнейшее упоминание об этом имеется в апокрифической «Книге Еноха»: здесь падшие ангелы учат людей добывать самоцветы, плавить металлы и изготовлять оружие; именно эти умения и технологии лишают род человеческий его первоначальной чистоты.

Развёрнутые картины богопротивного бунта в Аду можно найти у новых авторов. В грандиозной поэме Джона Мильтона «Потерянный рай» свергнутый Сатана и его приспешники организуют  в области Тьмы целые рудники и литейные мастерские, готовясь поднять восстание против ангельского воинства. Этой же темы касается гораздо менее известная у нас повесть Жерара де Нерваля «История о Царице утра и о Сулаймане, повелителе духов», повествующая о временах Сулаймана-ибн-Дауда, то есть царя Соломона, и Балкиды, царицы Савской. Повесть эта, в свою очередь, основана на известной каббалистической легенде, где фигурирует чудотворный строитель и на все руки мастер Хирам Абифф, который считается предтечей масонского движения. В легенде он именуется потомком огненного духа Самаеля и библейского первокузнеца Тувалкаина. Вершиной его творчества объявляется изготовление купели – священного сосуда для омовений, для перевозки которого требуется дюжина быков. Вредители и недоброжелатели мешают отливке, но Хирам слышит голос, который твердит: «Ты несгораем. Отлей себя в пламени». Тогда Хирам прыгает в кипящую купель и проваливается в центр земли, к своим легендарным предкам-металлургам. Сюжет этот использовал также некий Альберт Стефен в пьесе «Хирам и Саломея».

Персидская версия. Над Ираном некогда царствовал чудовищный дракон-людоед Ажи-Даххака (Заххак). Впоследствии герой по имени Траэтона (Фаридун) сверг его и приковал цепями к скале  в огнедышащем жерле вулкана Демавенд. С тех пор он иногда напоминает о себе землетрясениями. В день последнего суда этот змей вырвется из оков и будет убит.

Фирдоуси называет ближайшим соратником Фаридуна кузнеца по имени Кава. У этого Кавы было восемнадцать сыновей; змей сожрал семнадцать из них, и кузнец явился к нему, умоляя пощадить последнего. Заххак согласился, но потребовал подписать послание
к народу, прославляющее его правление. Тут Кава-кузнец возмутился и поднял восстание, причем знаменем восставших сделался его кожаный фартук, привязанный к копью.

После победы над драконом Фаридун украсил фартук самоцветами, и всякий царь его династии впоследствии умножал на этом штандарте драгоценные каменья. К Каве-кузнецу возводили свою родословную знатные персидские роды, хотя это скорее фольклорный герой, не упомянутый в священных книгах.

Самые известные античные рудники были серебряно-свинцовыми. Они находились в Лаврионе, на юго-востоке Аттики, и разрабатывались с VI по II век до н.э. Всего в этом горнодобывающем районе насчитывалось до двух тысяч шахт, высеченных в твердых известковых пластах, глубиной до 120 метров. «Детская энциклопедия», которой мы безраздельно доверяем, сообщает: «Размеры шахт и особенно штолен говорят о крайне тяжелых условиях труда рабов-горняков; высота штолен обычно 90 см, ширина – 60 см; следовательно, работать приходилось сильно согнувшись или сидя на корточках в течение всего рабочего дня, который продолжался 10 часов… Дней отдыха горняки не имели. Бывали случаи, когда рабов приковывали к месту работы цепью».

Сдача в аренду шахт Лавриона была одной из главных статей дохода Афинского государства. Положение рабов было неодинаковым: среди них встречались квалифицированные мастера, надсмотрщики, даже рабы-управляющие. Вольноотпущенники иногда становились арендаторами эргастериев и сами эксплуатировали рабов.

В Пелопонесскую войну  (411-410 до н.э.), когда наступавшие на Аттику спартанцы заняли город Деклею, в их лагерь перебежало около 20 тысяч рабов-ремесленников, большей частью горняков Лавриона. Триста лет спустя, в 133 году до н.э., на этих же рудниках подняли восстание рабы, числом около тысячи. Еще тридцать лет спустя бунт повторился, причем восставшие заняли весь горнопромышленный район, укрепились на мысе Сунион и несколько месяцев держали в осаде всю Аттику, установили связи с пиратами и даже чеканили свою монету. Оба раза вспыхивали большие параллельные восстания рабов на каменоломнях Сицилии, поэтому римские войска не сразу могли разобраться с бунтовщиками. Но в итоге оба бунта были подавлены силою оружия.

Византия.  После смерти Юлиана Отступника, последовавшей в 363 году от Р.Х., новый император Иовиан отменил все антихристианские распоряжения предшественника; его сменил Валент, также державшийся союза с церковью. Византийскую империю все эти события ввергли в состояние глубокого потрясения. Горючим элементом оказались рудокопы с балканских горных промыслов, по большей части рабы и каторжники, а также галльские легионы, которые возвели на престол Юлиана и теперь находились в немилости. Эти легионы восстали против Валента и 28 сентября 365 года провозгласили императором племянника Юлиана — Прокопия.

Прокопию удалось занять Константинополь. Однако городская знать и сенаторы вскоре стали переходить к Валенту. Прокопий принимал в свою армию даже беглых рабов, что отталкивало от него все владетельные прослойки; противники сравнивали его со Спартаком. Армия Прокопия начала таять,  сам он был схвачен и 27 мая 366 года  казнен. Народные волнения после длительного сопротивления были подавлены. Особенно  долго сопротивлялись рудокопы, об условиях жизни которых выразительно говорил Иоанн Златоуст: «Для них нет никакой пользы от их работы, от тех богатств, которые они добывают... Рудокопа от его трудов освобождает смерть». Лишь примерно через сто лет экономику империи удалось относительно стабилизировать, причем немалую роль в этом сыграла реформа горного дела.

Европейская Реформация. Перу чешского классика Алоиза Ирасека принадлежит пересказ народных легенд «Старинные чешские сказания» (1894). Одно из этих сказаний называется «Кутногорские рудокопы». Город под названием Кутна Гора, или на немецкий лад – Куттенберг, находится неподалеку от Праги. Здешние серебряные рудники были открыты в 1237 году. На дрожжах серебряной лихорадки Кутна стала стремительно расти, и вскоре горняцкий поселок превратился в королевский город, получивший многочисленные привилегии. В начале XIV века Куттенберг давал около трети всей европейской добычи серебра. Здесь же, на кутногорском монетном дворе, чеканили королевскую монету. Город стремительно богател, горнопромышленники – большей частью немцы – в скором времени сравнялись по положению с земельной аристократией. В конце Средневековья Кутна Гора соперничала с Прагой не только в хозяйственной и политической, но и в культурной области.

Однако в начале XV века кутногорские рудокопы стали втягиваться в события знаменитой революции под предводительством Яна Гуса, которая имела как религиозно-реформаторский, так и национально-освободительный характер. Проповедь Гуса против засилья немцев и устоев католической церкви увлекала разорявшихся чешских дворян и ремесленников, часть крестьянства; но особенно много сторонников Гуса было среди рудокопов серебряных рудников в Куттенберге, Иглау и Дейчброде. Религиозные, национальные и экономические мотивы здесь тесно переплетены: среди высшего духовенства Чешского королевства было немало немцев, попы принимали самое непосредственное участие в приобретении и эксплуатации рудников и т.п.

Сожжение Яна Гуса и его соратника Иоанна Пражского в 1415 году по решению церковного собора в Констанце вызвало особое ожесточение восставших, на которое церковные и светские власти ответили особо жестокими карательными мерами. Папа организовал крестовый поход против гуситов. Более двух тысяч сторонников гуситов были сброшены в кутногорские шахты. Город Кутна Гора был дважды сожжен – в 1422 году отступающим королем Сигизмундом, который пытался помешать гуситам использовать кутногорское серебро, а через два года – уже гуситскими войсками под предводительством Яна Жижки.  Большинство немцев покинуло Кутну Гору. Работа монетного двора прекратилась, многие шахты были затоплены и засыпаны.  В ходе гуситских войн впервые в Европе получила широкое применение артиллерия: с 1427 года повстанцы стали  использовать повозки с легкими артиллерийскими орудиями. При желании в них можно увидеть прообраз знаменитых тачанок Нестора Махно.

Мартин Лютер, вождь германской Реформации, происходил из семьи рудокопа; правда, в религиозных войнах он непосредственного участия не принимал. Однако крестьянская война 1524-25гг. в Германии, проходившая под знаменами Реформации, была особенно ожесточенной именно на родине Лютера, в Тюрингии, а также в Саксонии – именно в этих немецких землях к восставшим крестьянам присоединились рудокопы. Один из красноречивейших документов той эпохи – письмо вождя повстанцев Томаса Мюнстера к рудокопам города Мансфельда.

Рудокоп Энгельбрехтсон, известный также под именем Энгельбрект, руководил в XV столетии народным восстанием против Эрика Померанского, короля Швеции, Дании и Норвегии. Восстание увенчалось успехом, король был низложен в 1436 году. Крестьяне шведской провинции Далекарлии выдвинули Энгельбректа кандидатом на место правителя, но он проиграл выборы, а через несколько лет был убит. 

Горнозаводский Урал. Пермский писатель Алексей Иванов утверждает, что в этих местах разбойник – непременный персонаж фольклора, и поминает в связи с этим легендарного Пермякова, девку-разбойницу Фелисату, собравшую «бабью дружину» и особенно популярного разбойника Рассказова, этакого уральского Робин Гуда. Разбойника Андрея Плотникова по кличке Рыжанко Павел Бажов называл первым уральским революционером. Прославился он, в частности, тем, что убил заводчика Ефима Ширяева, владельца печально известных Шайтанских заводов (нынешний Первоуральск):

Первое организованное выступление крестьян против приписки к заводам случилось в 1703 году
на демидовских заводах на Сылве. Поводом к бунту стала принудительная работа по копке руды на речках Бым и Турка. Волнения охватили целый Кунгурский уезд. Мятеж продолжался три летних месяца. Как ни странно, он увенчался успехом: власть пошла на уступки.

Самые массовые волнения в этих местах случились в 1774 году, во время Пугачевского бунта. Емельян Пугачев подвизался в это время на Южном Урале, устроив ставку в станице Берды. На реке Сылве воевали его атаманы-башкирцы Обдей Абдулов, Батыркай Иткинов и Салават Юлаев, а на реке Чусовой громил горные заводы отряд «полковника» Ивана Белобородова, бывшего канонира русской армии. Всюду сжигались конторские и долговые книги, приказчиков вешали, не щадили не только домов управителей, но порою и заводских строений. Приписные крестьяне жгли заготовленный уголь, спускали воду в прудах и разбегались кто куда.

«Хуже всего приходилось тем, кто стоял вне общества: солдатам, каторжникам, разному беглому народу, а также раскольникам. Иные заводчики, изловив, использовали их на рудниках как рабов «в чистом виде»: приковывали на цепь к тачке и не выпускали на поверхность земли до смерти. Поэтому на горнозаводском Урале пугачевщина имела черты гражданской войны: с одной стороны, сражались приписные крестьяне и маргиналы, с другой – посессионные крестьяне и рабочие», - пишет Иванов.

Белобородов добрался до Екатеринбурга, но взять его не смог. Тем временем секунд-майор Фишер выбил повстанцев с Шайтанских заводов, секунд-майор Гагарин – с Сылвы и из Старой Утки. Вскоре Белобородов был вынужден отступить
с Урала и впоследствии вместе с Пугачевым попал в плен под Казанью. 5 сентября 1774 года его обезглавили в Москве на Болотной площади.

После подавления пугачевщины бунты на Горном Урале продолжали периодически возникать, хотя и не в прежнем масштабе. Крупные волнения приписных крестьян случились на Ревде в 1800 году. Через семь лет приписка была отменена, но на Ревде продолжали бунтовать углежоги. В 1841 году их восстание было таким масштабным, что его подавляли войска.

На бергальском Алтае случались свои восстания и бунты, не столь масштабные, но нашедшие отражение в сказах и преданиях горнорабочих. Собраны они в книжках Александра Мисюрёва, собиравшего алтайские предания столь же усердно и целенаправленно, как Бажов – уральские.

Карбонарии. Древесный уголь играл мистическую роль в обрядах карбонариев (от итальянского carbonari – угольщики) – тайного общества революционного толка, существовавшего в нескольких европейских странах в первой половине XIX века.

Своей задачей это общество провозглашало уничтожение деспотизма во всех его видах и установление свободных демократических учреждений. Возникновение его возводят к временам Данте, к эпохе борьбы гвельфов и гибеллинов, когда первые скрывались от преследования последних в лесах, в хижинах углежогов. По другой версии, карбонарии получили свое название в пору, когда скрывались от преследований наполеоновского маршала Мюрата в горах Калабрии и Абруццо, где был развит промысел угольщиков.

Политическое значение эта полупрофессиональная и полумафиозная организация приобрела в начале XIX века, когда ввязалась в борьбу против Бурбонов, а потом – против французского владычества в Неаполе. Заговорщики-карбонарии поначалу помогли представителю династии Бурбонов Фердинанду I свергнуть Мюрата и овладеть неаполитанским престолом, но вскоре разочаровались в своем ставленнике и принялись бороться против него.

К 1820-м годам движение карбонариев получило широкое распространение по всей Италии. Их ряды пополняли офицеры, студенты, представители свободных профессий и даже священники. Общая численность организации достигла 700 тысяч человек. Ритуал выжигания древесного угля означал у карбонариев уничтожение всего темного, что только поддается действию света и пламени, и толковался как действие, исполненное символического значения.

Кроме Неаполя, карбонарии набрали изрядную силу в Пьемонте и Папской области, но к началу 1830-х годов были разгромлены австрийцами и как самостоятельное общество перестали существовать. Многие из них преданы были казни или погибли в австрийских тюрьмах; остатки слились с обществом «Молодая Италия».

Основателем первой ложи карбонариев во Франции считается масон Дюжье. Французские карбонарии стремились избавить Францию от навязанного ей антинаполеоновской коалицией правительства и дать народу возможность создать самому желательную для него форму правления. У французских карбонариев была установлена куда более строгая централизация и иерархия. Их ложи существовали даже в армии. Возглавлял французских карбонариев известный политический деятель маркиз Мари Жозеф Лафайет (1757-1834). После 1830 года деятельность их постепенно сошла на нет. 

Карбонаризм существовал также
в Германии, Испании и на Балканах, но не получил там значительного развития. Опыт карбонариев, несомненно, вдохновлял и русских декабристов.

Китай. Одним из четырех вождей мощного восстания тайпинов, охватившего несколько центральных провинций Поднебесной в 1850-х гг., был Ян Сю-цин; восставшие присвоили ему титул Дун-вана — «Восточного короля»; до начала восстания он был угольщиком. Полное название государства тайпинов — Тай-пин-тянь-го («Небесное государство великого благоденствия»). Провозглашено оно было после захвата мятежниками города Юньнань, в марте 1851 года. Тайпины то наступали, то отступали, брали многие крупные города (некоторые не по одному разу). Только в 1864 году восстание было окончательно подавлено, не без помощи английских и французских войск, а вожди тайпинов казнены.

Тем не менее успехи тайпинов вызвали мятежи и волнения в других районах Китая.

Например, волнения в Юньнани начались на почве борьбы между мусульманскими и китайскими рудокопами. Все эти события настолько ослабили Китай, что он фактически превратился в европейскую колонию.

В 1885 году китайские шахтеры выступили штрейкбрехерами в забастовке горняков в американском городке Рок Спрингс, штат Вайоминг. Руководство местных шахт отказалось вступать в переговоры с бастующими и наняло китайских иммигрантов. История эта кончилась трагически: 2 сентября 150 шахтеров-американцев атаковали штрекбрехеров; 28 китайцев были убиты.

Там, на шахте угольной. В романе Эмиля Золя «Жерминаль» (1885) все начинается в точности как в отечественной шахтерской песне «Спят курганы темные». На угольную шахту Ворё является измученный безработицей молодой механик Этьен Лантье. Молодого человека определяют откатчиком на шахту и поселяют в простом горняцком семействе. Отметим, что на первых страницах
романа навязчиво повторяется образ шахты, глотающей людей, так что вскоре читатель невольно начинает предвкушать, когда же она, наконец, подавится. Мало-помалу герой проникается интересами рабочего класса, становится профсоюзным деятелем и одним из организаторов всеобщей забастовки, охватившей целый угольный район.

Бунт горняков оканчивается плачевно: восставших расстреливают присланные правительством войска (впрочем, к этому времени у них самих руки давно в крови); шахта оказывается взорванной и затопленной. А молодой Лантье, приобретя в классовой борьбе бесценный опыт, отправляется в Париж продолжать профсоюзную карьеру.

В романе найдутся и скрупулезные описания устройства шахты и организации работ, и краткая история угледобычи, бурно развивающейся с начала XVIII века во Франции, но основная его тема – именно шахтерский бунт. Поначалу Золя изображает восстание горняков вроде бы сочувственно, но когда на сцену являются невинные жертвы, мятежная толпа начинает напоминать не то бездушный механизм, не то слепую стихию.

Самой знаменитой отечественной забастовкой горняков стали волнения на Ленских золотых приисках, принадлежавших к Витимскому горному округу (Иркутская губерния) в 1912 году. Забастовка вспыхнула стихийно 29 февраля 1912 г. в связи с выдачей рабочим Андреевского прииска совершенно непригодного к употреблению конского мяса. Рабочие Андреевского прииска не вышли на работу, предъявив управляющему чисто экономические требования. В течение нескольких дней их поддержали рабочие еще нескольких приисков. Рабочие требовали установления восьмичасового рабочего дня, увеличения заработной платы и ее своевременной выдачи, отмены штрафов и талонов вместо денег, предоставления регулярной и бесплатной медицинской помощи, оказания материальной помощи в случае болезни и утраты трудоспособности и т.п.

На прииск были направлены войска п\у жандармского ротмистра Трещенкова. По указанию иркутского генерал-губернатора в ночь на 4 апреля главари забастовщиков были заключены в тюрьму. Рано утром  4 апреля огромные толпы рабочих двинулись к Надеждинскому прииску. По толпе был открыт огонь, свыше 500 чел. убито и ранено.

«Расстрел не сломил воли и решимости рабочих… Борьба вступила в новую фазу, приняла политическую направленность… С неослабевающей силой забастовка  продолжалась до июля 1912 г. и закончилась необычно: почти все рабочие демонстративно покинули прииски», - сообщает академическая «История Сибири».

Ленские события вызвали забастовки солидарности на многих участках Сибирской железной дороги. Кроме того, с апреля по сентябрь 1912 года прошло около двух десятков забастовок горняков Анжерских, Черемховских и Чернов-ских каменноугольных копей, золотых приисков Амурской и Забайкальской областей и др. Бастовали также сибирские типографские рабочие, кожевники, пимокаты, строители, речники. Отозвался Ленский расстрел и в других частях Российской империи. Эта забастовочная волна прекратилась только с началом первой мировой войны  в 1914 году. 

Сколько-нибудь известных романов или поэм, фильмов или спектаклей о Ленском расстреле, как ни странно, не было создано. Шедевры советского искусства, вроде поэм Пастернака «Лейтенант Шмидт» и «1905 год» или фильмов Эйзенштейна «Стачка» и «Броненосец Потемкин», создавались на другом материале. Хотя Кровь, Справедливость, Золото – и сами по себе, и особенно в троекратном сочетании очень мощные баснословные ресурсы. Словом, Ленский расстрел еще ждет своего настоящего изобразителя. 

Черная пятница, или Black Friday –  так назвали день 15 апреля 1921 года – когда в разгар самой крупной забастовки в истории английской горной индустрии, почти на полгода парализовавшей экономику всей страны, горняков отказались поддержать тред-юнионы железнодорожников и транспортников. Забастовка была организована Федерацией горнорабочих Великобритании, после окончания первой мировой войны выдвинувшей лозунг национализации копей и недр земли. В Федерацию входили по большей части угольщики. После «черной пятницы»  забастовка была обречена на поражение.

Крупные волнения угольщиков имели место в Англии также в 1970-х гг., во время проводившейся правительством Маргарет Тэтчер реструктуризации угольной промышленности. Эти выступления горняков также не увенчались успехом: «железная леди» проявила характер, множество нерентабельных угольных шахт было закрыто.

Холодное лето 1953-го. После смерти Иосифа Сталина имели место волнения во многих странах восточноевропейского «социалистического лагеря». Широко известно восстание в Венгрии в 1956 году; гораздо меньше сведений о крупных волнениях горняков в ГДР, последовавших непосредственно за смертью тирана, летом 1953 года. Западноберлинская газета «Телеграф» тогда писала, что советский генерал, военный комендант района урановых рудников в Саксонии, отдал приказ о казни двенадцати рабочих после демонстраций, которые происходили 17 июня в этом горнопромышленном районе. В знак протеста против этой казни  около 100 тысяч рабочих рудников объявили забастовку, 65 шахт было разрушено, 2 тысячи «народных полицейских», посланных на место происшествий, были разоружены, и их заставили присоединиться к демонстрации забастовщиков. Мятеж пришлось подавлять советским войскам; в результате 25 горняков было убито и 30 ранено.

Самые громкие шахтерские забастовки современности случились в Кузбассе в 1989 и 1998 годах. Даже на фоне бурного и изобилующего политическими событиями времени они стали известны во всей стране.

Вплоть до последних лет советской власти о забастовках угольщиков почти ничего не было слышно. История сохранила отрывочные сведения о забастовке рабочих кемеровской шахты «Северная» в конце 1950-х и о волнениях горняков Караганды в начале 1960-х, в период правления там будущего угольного министра СССР Дмитрия Оники, прозванного «Оника-воин». Но выступления эти подавлялись в зародыше, и за пределами отдельных регионов о них было мало кому известно. По большей же части
сопротивление рабочих если и имело место, то носило скрытый характер.

«Возмущали «среднепотолочные» расценки. Бесило крайнее, доходящее до идиотизма проявление принципа планирования от достигнутого, выраженное… «патриотической» формулой «сегодня рекорд – завтра норма». Не потому ли
в основной массе шахтеров живет неприязнь к именитым рекордсменам, отмеченным званиями и наградами?.. Через три месяца после рекорда А.Стаханова в Донбассе резко упала производительность труда горняков. И только через год уровень добычи в бассейне кое-как достиг «достахановского». В чем же причина такого падения, не в том ли самом «сегодня рекорд – завтра норма»? Возмущенные повышением норм шахтеры, наверное, и сами того не подозревая, применили способ борьбы под названием «итальянская забастовка», - писал корреспондент «Известий» в Кузбассе В.Костюковский.

11 июля 1989 года забастовка в Кузбассе грянула как гром с ясного неба. Началась она совершенно стихийно, на шахте им. Шевякова в Междуреченске. Позже Аман Тулеев описывал эти события следующим образом: «На шахте Шевякова не хватило мыла – и в результате Советский Союз развалился!» Совершенно как в английской песенке:

Не было гвоздя – подкова пропала,

Не было подковы – лошадь захромала,

Лошадь захромала – командир убит,

Конница разбита, армия бежит,

Враг вступает в город, пленных не щадя,

Оттого, что в кузнице не было гвоздя.   

Во время горбачевской перестройки из обихода и впрямь то и дело исчезали самые насущные вещи: то мыло, то табак, не говоря уже об алкоголе. И забастовка на шахте им. Шевякова действительно началась из-за того, что горнякам нечем было мыться после смены. На массовости шахтерских выступлений, несомненно, сказались разбуженные перестройкой социальные ожидания. Горняки вышли на площади шахтерских городов, включая и областной центр, начали непрекращающиеся митинги и образовали рабочие комитеты. В Советском Союзе это было нечто небывалое.

Сама по себе забастовка большого экономического ущерба не нанесла – запасы на складах Кузбасса к ее началу составляли около 12 миллионов тонн, уголь не вывозился из-за хронической нехватки полувагонов. Большинство бастующих предприятий остановили и отгрузку, но забастовочные комитеты обыкновенно разрешали отгружать уголь, например, местным металлургическим комбинатам, оказавшимся под угрозой остановки. Рабочие комитеты в этот период образовали как бы параллельную власть – по их решению, например, в бастующих городах, во избежание эксцессов, ввели «сухой закон», спиртное разрешали продавать только для свадеб или поминок.

Резонанс от забастовки был, в первую очередь, политическим. С самого её начала бастующих пытался утихомирить угольный министр Михаил Щадов, через несколько дней в Кузбасс прибыла правительственная комиссия во главе с членом политбюро Николаем Слюньковым. На пике забастовки 16 июля в Кузбассе бастовало около 140 тыс. человек во всех шахтерских городах. По мере удовлетворения требований забастовщики приступали к работе, зато к стачке присоединялись горняки Донбасса, Караганды и Воркуты. 20 июля все шахты Кузбасса работали, однако в других угольных регионах забастовка продолжалась еще несколько дней.  

Требования шахтеров были удовлетворены. Шахтам была предоставлена экономическая самостоятельность (доселе плодами их трудов распоряжались угольные объединения). Снабжение рабочих было улучшено, были введены доплаты за работу в вечернее и ночное время и т.п., социальные льготы достигли небывалых размеров. В областной совет и органы местного самоуправления избрали немало горняцких лидеров. Первым губернатором Кузбасса в 1991 году был назначен именно выходец из рабочих комитетов Михаил Кислюк… Впрочем, уже в начале 90-х «шоковая терапия» и реструктуризация угольной промышленности, в результате которой в Кузбассе были ликвидированы многие шахты, свели завоевания горняков практически к нулю.    

Девять лет спустя, летом 1998 года, шахтерские волнения начались в результате еще более прозаических причин – ввиду многомесячной задержки зарплаты. Митинги в перестройку уже набили оскомину, и события приняли иной характер – начались, так называемые, «рельсовые войны». Мятежные горняки перегородили железные дороги (в том числе «главный ход» Транссибирской магистрали под Анжеро-Судженском) и разбили в месте пикетов палаточные лагеря.

Но если шахтерские стачки 89-го сотрясли всю страну, то рельсовые войны-98 воспринимались в столицах уже достаточно индифферентно, о чем свидетельствует хотя бы тон известинского фельетониста Максима Соколова: «Выступая перед членами СФ, вице-премьер Б. Е. Немцов не только подробно информировал их о положении дел в угольной отрасли, но и развил вполне оригинальную правовую концепцию. С одной стороны, вице-премьер отметил, что граждане «не имеют права разрушать нашу страну тем, что блокируют магистрали и полностью парализуют жизнедеятельность», т.е. признал акции шахтеров по блокированию железных дорог вполне противоправными, с другой же стороны, полностью опроверг утверждения о том, что кабинет министров якобы «готов применить силу против шахтеров». Если действия шахтеров противоправны, тогда не только правом, но и обязанностью государства является пресечение противоправной деятельности по возможности мирными средствами, при невозможности – немирными, т.е. силой. Если государство не в состоянии выполнять свои обязанности по поддержанию общественного порядка и применение силы исключено даже и против тех, чьи противозаконные акции влекут за собой тяжкие последствия – то есть государство готово капитулировать перед любой группой достаточно решительных людей, – тогда по крайней мере не нужно так красиво рассуждать о противоправной природе шахтерских мероприятий, ибо что пользы от верной юридической квалификации, если она не влечет за собой никакой санкции? То, что государство пребывает в состоянии импотенции, все и так знают, и нет никакой нужды дополнительно подтверждать это вслух».

Государство силу применить не решилось. Аман Тулеев, всего лишь год назад назначенный губернатором Кузбасса, выбрал безупречную линию поведения. С одной стороны, он во всеуслышание выразил солидарность с бастующими.
С другой стороны, призвал их прекратить перекрытие магистралей, потому что оно наносит ущерб прежде всего кузбасской экономике. Кроме того, своею властью он объявил в Кузбассе режим чрезвычайной ситуации, мотивируя его критическим положением на металлургических предприятиях непрерывного цикла и большим количеством скопившихся на запасных путях т.н. «разрядных вагонов» со взрывчатыми веществами. Впрочем, комендантский час не объявлялся, газеты выходили, ТВ исправно освещало ход событий и даже торговля спиртным радикально не ограничивалась; разве что милиция и прочие спецслужбы трудились
в усиленный режиме.  

Шахтерские пикеты были сняты после того, как из Москвы прибыла правительственная комиссия, и деньги на зарплату нашлись. Областные власти сумели выбить для региона и другие преференции. Однако уже в конце августа последовал знаменитый дефолт, в результате которого зарплаты шахтеров обесценились. Впрочем, в результате этого же дефолта уголь пошел на экспорт, добыча его стала гораздо более выгодным занятием, в Кузбассе начали строиться новые шахты и разрезы, и про шахтерские забастовки с тех пор ничего не слышно.

Впрочем, мифы у нас с некоторых пор фабрикует в основном телевидение, и одной из эмблем героических 90-х стала такая телекартинка: шахтеры, разбившие палаточный городок у Горбатого мостика, близ Белого дома – резиденции российского правительства – стучат касками о брусчатку. Такого рода волеизъявления тоже в описываемую эпоху имели место, но они с самого начала носили подозрительно организованный и откровенно декоративный характер, и к стихийным шахтерским бунтам явно не имели отношения.

Краткосрочный прогноз. Мотивы горного дела и русского бунта любопытным образом соединяются в упоминавшемся уже нами романе Ольги Славниковой «2017». Выше в своем разборе мы уделили внимание преимущественно двум его линиям: рифейским хитникам (самодеятельным добытчикам золота и самоцветов) и любовным похождениям Каменной девки, прикинувшейся бесцветной городскою жительницей. Здесь же есть резон подробнее остановиться на третьей линии – сатирической.   

Напомним, что действие происходит в 2017 году, серия юбилейных костюмированных праздников нечувствительно перерастает в настоящие кровавые стычки, названные в романе «революцией ряженых», и Россия оказывается на грани гражданской войны.

«Первоначально поводом для побоищ служили городские празднества и иные увеселения, которыми изобиловал августовский календарь. В Перми красные, стреляя всей толпой из одного гранатомета, удачно потопили ни в чем не повинный нарядный теплоходик, на котором белое казачество собиралось проплыть до Астрахани за тамошними сладкими арбузами. В Астрахани, в деревянной и горючей части города, другое белое казачество в день народного гулянья запалило принадлежавшие коммунистам рыбные склады… В Красноярске костюмированные колчаковцы, решившие заново взять оплот Сибири, когда-то так несчастливо утраченный верховным, штурмовали гигантский, похожий на многократно увеличенную американскую автозаправку оперный театр… Одновременно в старом чистеньком Иркутске… других колчаковцев сотнями топили в Ангаре».

Главный пафос этой части романа – обличение зажравшейся элиты. Главный интерес – узнавание реальных прототипов. Вот губернатор, на старости лет воспылавший любовью к молоденькому двуснастному хлыщу. Вот губернаторская дочка, бездарная и истеричная, но могущественная.  Вот президентский наместник, которого испортил штаб-квартирный вопрос… Читатели родом из Рифейска, вероятно, опознают и других персонажей.

В общем, теллурическая энергия и революционная стихия нашли точки соединения и здесь, причем соединение это произошло самым интимным образом.

Подполье и его связь с хтоническими и бунтарскими мотивами – отдельная тема, которую мы проследим здесь самым общим и приблизительным образом, потому что она для нас представляет все-таки косвенный интерес. Предысторию темы следует, вероятно, прослеживать от мифологии пещеры и лабиринта, через античные и ближневосточные подземные мистерии, к митраизму, избравшему пещеру средоточием своих богослужений и к традиции раннехристианской катакомбной церкви, заимствующей антураж у митраистских мистерий. Затем следовало бы обратиться к истории баснословных тайных обществ, от тамплиеров до сионских мудрецов; впрочем, эту мифологию уже очень убедительно проанализировали герои романа Умберто Эко «Маятник Фуко». Таинственные подземелья, в которых ведется неустанная борьба за переустройство мира – один из главных мотивов романа. А кульминационная сцена его недаром происходит в парижской Консерватории Науки и Техники.   

Развивая тему подполья, очень бегло упомянем далее:

подземные лабиринты парижской канализации, воспетые Виктором Гюго  и служащие убежищем то бандитам, то повстанцам;

народовольца Николая Кибальчича, организатора подпольной динамитной мастерской и разработчика реактивного летательного аппарата (в ХХ столетии подобная же история приключится с Юрием Кондратюком, в сибирской ссылке разработавшим проект полета на Луну, которым потом воспользовались американцы); 

газету «Искра» русских подпольщиков (от теллурического декабристского пламени);

шахтеров-партизан из романа Александра Фадеева «Разгром»;

одесские катакомбы, воспетые Валентином Катаевым;

шахты, в которые сбрасывали подпольщиков-молодогвардейцев в Краснодоне – эта история рассказана опять-таки Фадеевым, писателем одной темы;

подземные заводы и лаборатории Третьего рейха и отечественные тайные шарашки, воспетые Александром Солженицыным…

И заключим это перечисление очень емким образом из фильма Эмира Кустурицы, название которого то переводят как «Подполье», то не переводят, оставляя как «Андеграунд»: глубоко законспирированные партизаны, как некие новые гномы, много лет сидят в своем подземелье, изготовляют оружие на продажу, не зная, что война давно уже кончилась.